Улетали мы тоже вместе.

И погибли вместе.

Наш самолет упал при полете над морем, только Средиземном. Его-то мы не раз вспоминали в своих разговорах, когда ужинали или же ехали на экскурсию. Мы же отдыхали на Красном море. На Средиземное решили поехать на следующий год. И вот теперь мы в него падали. То ли моторы отказали, то ли управляли неправильно, но мы падали. Я почти не кричала, только молилась. А еще мне было ужасно жаль моих новых молодых друзей, ведь погибала вся семья.

Вцепившись в подлокотники кресла, я читала «Отче наш» с зажмуренными глазами. Сначала начал крениться самолет на один бок, потом на другой, потом просто падал в воздушные ямы, а вскоре его нос наклонился вниз и народ, кто был не пристегнут, и вещи, что лежали в верхних ящиках, стали выскакивать со своих мест, и били сидевших в креслах. Крики боли и отчаяния усилились и перешли в сплошной вой.

Со всей своей скоростью и тяжестью самолет упал в море и тут же развалился от удара о поверхность воды.

Все погибли.

2. Глава 1.

Я очнулась от хрипа у моего уха и сдавливания груди. На меня что-то навалилось и придавило. Я отчаянно пыталась оттолкнуть это, но у меня просто не было сил. При том я задыхалась от запах пота и чеснока. И тут поняла, что это не что-то, а кто-то и еще услышала сопение и почувствовала мокрые губы на своей шее. Я еле дышала и тут же взмолилась:

- Пусти! Пусти! – шипела я и крутила головой.

- Это что же такое! – мелькала странная мысль. – Мы падаем, а какой-то муд...жик лежит на мне да еще пытается целовать и лезет мне в трусы!

Кое-как выскользнула из его охвата и открыла, наконец, глаза. Тут я чуть не умерла от страха – передо мной была мужская рожа, с колючей щетиной и пахнувшего так, что я аж задохнулась от вони.

- Пусти! – вновь отталкивала я его, а он все не унимался, и уже хватал меня за грудь и прижимал все сильнее. Я уж потеряла всякую возможность избавиться от него, как он сам быстро соскользнул с меня. Крик женщины, скорее даже не крик, а визг, заставил меня вжаться в то место, на котором я лежала. Это был не крик отчаяния, это был крик злобы и ненависти.

- Ах, ты ж, гадина! – слышалось взвизгивание разъяренной женщины. – Опять ты здесь! Опять на девку прыгаешь! Оторву твои причиндалы! Чтобы забыл, как ими пользоваться! А ты, молодая курва, - вскинула она на меня злые глаза, - опять задом вертела перед моим мужиком! Выгоню! Будешь спать под забором, и жрать со свиньями!

- В-о-о-н! – завершила она свою ругатню, но уже не мне, а тому, кто стоял рядом и спешно натягивал свои штаны. – Я тебе покажу, окаянный!

Тут она подлетела к нему и огрела туго свернутым полотенцем. Он пригнул голову и попытался пробраться между её ударами, но у неё получалось четко и по плечам, и по голове, и даже по согнутой спине. Таким образом она погнала его к дверям и выскочила за ним сама.

- А ты мне смотри! – повернулась она ко мне и погрозила тем же полотенцем. – Еще раз и вылетишь!

Дверью за собой громко хлопнула. Еще недолго слышался её голос и потом утих. Я сидела, прижавшись к стене, прижимая к груди остатки разорванной рубашки, и ничего не могла понять ни где очутилась, ни что произошло. Только что падала с высоты в самолете и вот я теперь здесь на продавленном вонючем матрасе, в какой-то мрачной комнате, что похожа на конуру за свои размеры и темноту, да еще и после странной выволочки от женщины, которая сняла с меня своего извращенца мужа. Хорошо, что вовремя, а то была бы еще и изнасилованной.

Тут я вновь огляделась.

- Где я и что произошло?

Вспомнила последние крики, как падали вещи и люди со своих кресел, как ударился самолет о воду. Но ощущения боли или же агонии не помнила и не чувствовала. Стала ощупывать себя, пытаясь оглядеть, и была страшно поражена, что тело-то было не моё! Вот уж совсем не моё! Куда подевалось мое большое? Взамен я видела, при скромной масляной лампе на табурете рядом, что оно было маленьким и тощим. Грудей не было совсем, так две дулечки рядом, жопка с кулачок, ручки ножки худенькие да росточком точно в половину меня прежней. А вот волосы, что распущены за спиной были мягкие, волнистые и не такие черные. Темные, но все же светлее, чем прежние. Пальцы тоненькие и ручки маленькие.