2.

Было два октябрьских часа ночи, наступило двадцать второе число. Я быстро собрался и вышел на улицу. Ночь была очень свежая: яркие звёзды висели гроздьями, где-то сбоку чувствовалась луна, не видимая из-за крыш домов, и тишина – такая, какую можно услышать только ночью, когда даже малейший шорох слышится целым оркестром посреди концертного зала. Воздух стоял недвижимый, ветра не было – абсолютное ночное забвение, которое разбавлял одинокий гул фонарей.

Я жил в Петергофе, путь до Васильевского острова занял бы в ночное время, когда движение не сковывают пробки из тысяч автомобилей, около сорока пяти минут. Мой опель астра ярко жёлтого цвета был припаркован со стороны улицы – мне нужно было выйти из двора. Когда приходится ночью встать и куда-то ехать, то сам процесс подъёма с постели, нагретой и такой уютной, особенно если ты уже успел хорошенько заснуть – кажется невыносимой мукой, но преодолев это испытание я всегда испытывал огромное наслаждение оказавшись на улице в глубине ночи, особенно если погода такая же как и сейчас. Мир словно опустел, словно наступил апокалипсис, и ты идёшь по вымершему городу, кругом пустые дома, заброшенные автомобили – это завораживает. Это своего рода романтика пост апокалипсиса, не скажу, что был ярым фанатом этих вещей, но меня с детства интересовало всё загадочное, словно манило нечто сокрытое от глаз обывателя.

Астра стояла на парковочной площадке вдоль улицы, на которой стоял дом. Это окраина города, и за улицей начинался парк, большой, скорее даже лес, но всё же это был парк – лесопарк, если быть точным. Прямо напротив дома была автобусная остановка и одинокая скамеечка. Пока я подходил к машине, мне почему-то вспомнилось детство, мой дедушка и эта остановка.

Я любил своего дедушку, мы проводили вместе много времени – гуляли по этому самому парку, у нас это называлось идти по маршруту. Помню, там рос старый дуб, раскидистый, могучий, он был на берегу канала, вдоль которого проходила тропинка, и мы часто по ней прогуливались. Однажды мы решили развести там маленький костер и испечь на нём картошку. Это было начало осени, смеркалось довольно рано, и пока мы занимались приготовлениями уже стемнело. Дым от костра стелился по воде, в воздухе пахло вечером и дымом – не забываемый аромат. Я подкладывал веточки и смотрел в огонь. Время от времени костёр потрескивал и в высь поднимались ярко оранжевые искры. Дедушка стоял рядом и наблюдал за мной, выкуривая свою папиросу. Мы молчали, но между нами ощущалась какая-то очень близкая, родная связь, мы тогда словно были едины, и это единение распространялось и на природу – на этот костёр, дуб, тропинку, воду – мы все были одним.

Когда разворачивали фольгу и доставали обжигающую руки картошку – в нос ударил очень вкусный запах жареного. Мы ели картофель и смотрели на угасающие угли, тлеющие в темноте берега. Над головой сквозь дымку и густой вечерний аромат сияли звёзды – те же что и сейчас. С тех времён прошло двадцать лет. Дедушка уже давно умер. Тот дуб срублен и от него не осталось даже пня. Я иногда прихожу к тому месту. Оно почти не изменилось, за исключением дуба, там всё по прежнему. Даже развёл там как-то костерок, придаваясь ностальгическим воспоминаниям о детстве.

Я подошёл к машине, нажал кнопку на брелоке и раздался тихий, но слышный на всю ночную улицу синхронный щелчок активаторов. Я был взрослым, самостоятельно жил, сам зарабатывал, строил планы и определял свою жизнь, мог позволить себе купить ту машину, какая мне нравится и делать то, что я хочу. Вот преимущества взрослой жизни. Я вставил ключ в замок зажигания, повернул его, подождал пока бензонасос накачает давление в рампу и запустил двигатель. Астра резво завелась и двигатель через несколько секунд заурчал как довольный кот – она тоже любила ночные путешествия. Странное дело, – пронеслось в моих мыслях – я поражаюсь сам себе, произошло такое неординарное событие, умерла девушка, девушка мне нравилась, это произошло в моей квартире и там сейчас женщина, которая любит меня, с которой я сплю в конце концов, а я тут ностальгирую!