– «Это сердце» промолвила Ангелина, «у Евы было очень слабое сердце, мы это знали, и она это знала. Бедный ребёнок!» Голос Ангелины дрогнул и она заплакала.

Спустя несколько минут она продолжила:

– «Уже в пятнадцать лет доктора нам всё сообщили и сказали, что нужно быть готовыми ко всему, что сердце Евы не проживёт долго. Нам предлагали встать в очередь на пересадку или заменить на искусственное, но Ева категорически была против, говорила, что сердце – это её душа, и она не хочет жить без души, и что готова умереть, прожив столько, сколько отпущено прожить её сердцу. Она никогда не плакала, и не боялась этого» голос Ангелины снова дрогнул «Когда я начинала убеждать её сделать эту операцию и плакала в истерике, она молча подходила ко мне, обнимала так, что я полностью утопала в её пушистых волосах, и говорила: «Мамочка, не плач, так должно быть, это судьба, пойми пожалуйста меня, не бойся», а потом, когда я успокаивалась – всё было как и обычно. Она была чудесным ребёнком, постоянно читала, но основное чем она занималась – это живопись, она с самого детства рисовала, мы отдали её в художественную школу, досрочно закончила её, она была лучшей ученицей, преподаватели ей восхищались, она чувствовала цвет, её картины шли словно из каких-то других миров, у нас дома десятки её картин. Она мечтала поступить учиться в Петербургскую академию. Она мечтала о Петербурге, первый раз, когда мы сюда приехали, ещё был жив её отец, Еве было лет десять, это было лето, белые ночи, дворцы, мосты, это потрясающее небо, архитектура, но особенно её тянуло к заливу – огни кораблей, закат где-то за Кронштадтом.. Она тогда сразу мне сказала, что хочет здесь жить» при слове «жить» она замолчала.

– «А что произошло с отцом?» спросил я.

– «Ах да, Алексей был музыкантом, он играл на виолончели, их оркестр возвращался на автобусе с концерта и попал в аварию, была зима, они ехали по серпантину, водитель не справился с управлением и врезался в скалу. Погиб только Алексей. Многие конечно были сильно травмированы, но все выжили, а вот Лёша нет» она снова замолкла, но через мгновение продолжила «Еве было тогда четырнадцать, через год мы узнали про её сердце. Алексей очень сильно любил её. И она тоже его любила. Ей было тяжело пережить его смерть. И я думаю что вероятно отчасти из-за того что отец погиб, она не хочет делать операцию, хотя она всегда была удивительным ребёнком».

Солнце заливало город тем самым золотом, от которого в Петербург влюбляются навсегда. Мы медленно продвигались сквозь вечерние пробки к центру. Около восьми вечера мы были в районном отделении медицинской службы, где подтвердили, что Ева скончалась в результате остановки сердца.

На этот день всё что можно было успеть было сделано. Ангелина попросила разрешить ей остановиться в квартире, где жила Ева.

Около десяти часов вечера я привёз Ангелину на девятнадцатый этаж дома на Васильевском острове. Мы вошли в квартиру. Здесь ничего не изменилось с последнего моего визита, только запах цветов ощущался уже менее ярко. В комнате было уютно, я бросил взгляд на кровать, на кресло у окна, заметил много деталей, на которые ночью не обратил внимание: рядом с креслом стоял небольшой мольберт, на нём был закреплён не законченный пейзаж, у стены, прислонённые один к одному стояли несколько написанных работ, на письменном столе лежало пять книг, одна была заложена карандашом, рядом лежал толстый блокнот в твёрдом чёрном переплёте. В комнате было много каких-то небольших мелочей, они были не заметны на первый взгляд, но создавали атмосферу творчества и какого-то необъяснимого спокойствия.