– А-а-а… тебя как зовут? Тебе сколько лет? Ты чего здесь делаешь-то?! – Константин спросил наконец-то мальчика, с трудом справившись со взрывом своих эмоций.

– Митя меня зовут. Семь лет мне. А здесь я на скамейке сижу и с теми людьми разговариваю, которые мимо на поезде едут. А ещё с теми, которые из озера ко мне сюда мокрыми выходят.

– Ё-мое! Понятно. Раз ты со мной говорить можешь, значит, ты в этот мир переселился. А что с тобой-то случилось? И давно ли?

– Утонул я тут летом. Мы с пацанами лодку Сёмкиного папы стащили. Ну, чтобы на рыбалку… резиновую такую. Прикольная была. А папа его в Иркутск зачем-то поехал. А мы лодку надули, а она потом сама сдулась. А мы даже рыбы наловить успели. Я сам даже пять штук. А плавать я не умел ещё. И щас не умею. А потом уже когда совсем страшно стало, я кричать даже не мог. А рот открыл и воды глотнул, а потом не знаю, что было. Темно и всё. А потом я на этой скамейке оказался. Только одежда другая почему-то. Сухая и чистая совсем. И почти всегда один я тут. А вы куда едете? А что у вас спрятано такое? А зачем вы с ружьём? А?

– Ну, с чистой одеждой понятно, я думаю. Наверное, похоронили в ней твоё тело, Митя. А вот куда мы едем и почему мы с автоматами, а не с ружьём, я тебе не скажу. Потому что тайна военная! – ответил наш главный герой с улыбкой и заулыбался ещё шире, когда услышал следующий вопрос мальчика.

– А я тоже одну военную тайну знаю. А вы знаете? Я про антабку говорю. Вы знаете, что такое антабка? – Митя аж прищурился хитро, думая, что он Константину сильно тайный вопрос задал.

– Да знаю, знаю. Антабки – это скобы металлические, к которым на стрелковом оружии ремень пристёгивается. Верно? – ответил Константин и подмигнул Мите.

– Ухх тыыыы… Точно, знаете! – мальчик аж глаза от удивления круглыми сделал. – А вы тут долго стоять будете? – мальчик спросил с такой надеждой в голосе, что сразу стало до боли ясно, как ему одиноко сидеть на этой станции и как он рад любому, с кем у него есть возможность поговорить.

– Не знаю, Митя, не знаю… – и стоило только Константину сказать это, как состав дёрнулся и тронулся с места. – Ну, вот и поехали мы дальше, мальчик. Ты не грусти, ладно?

– Я постараюсь, до свидания! Ой, то есть прощайте! – глухо сказал Митя и отвернулся, пытаясь не показать слёзы, которые потекли по его детским щекам.

– Прощай, Митька, прощай! – ответил ему Константин и тоже отвернулся, сцепив зубы и играя от грусти своими желваками.

А состав начал набирать скорость и уносить нашего главного персонажа в сторону тоннелей, которые были совсем недалеко от того места, где состоялась такая грустная встреча с тем ребёнком, которому взрослым уже никогда не быть.

– О, как! Похоже, что верующие, прошедшие клиническую смерть, оказались правы, рассказывая о прохождении тёмного тоннеля, сверкающего в своём конце ярким светом и при выходе из которого их встречают какие-то святые представители божественной канцелярии, – подумал Константин, заехав на своём железнодорожном составе внутрь какого-то длинного тоннеля без внутреннего освещения. – Хм, я что, из этого мира в живой не вернусь, что ли? А кто меня тогда при выезде из тоннеля встретит? Я же атеист…

Испытывая возникшее в связи с этим волнение, наш главный герой задумался ещё и о том, как проходят этот тоннель верующие различных религиозных направлений. Например, кто встречает при выезде мусульман, буддистов, католиков, иудеев и всяких разных протестантов? А, к примеру, как майор-танкист с водителем тоннель проскочили? На грузовом автомобиле «Урал», что ли? В конце концов, приближаясь к выходу из тоннеля, сознание Константина, свободное от границ его физического мозга, который находился в карцере его черепной коробки, нарисовало такую картину, что Константин не смог удержаться от смеха. А представилось ему вот что…