Пиджака на Стасе не было, как и галстука, хотя Саша могла поспорить, что он просто не мог не надеть их на праздничную линейку.

А еще у Стаса на лице была кровь. Саша не могла понять откуда она – из носа или из разбитой губы. Вероятно, и то, и другое. Стас так морщился и так хватал ртом воздух, что, казалось, кровотечение у него не только внешнее, но и внутреннее.

– Ну что? – сказал тот, кто снимал пиджак. – Ты хочешь снова назвать меня маменькиным сынком?

Саша скривилась. Ну что за детский сад?

Прежде, чем ответить, Стас собрался с силами, поморщился, и плюнул справа от себя. Саша не видела, куда он попал, но была уверена, что теперь то место пропиталось кровью.

– Не хочу… – наконец выдохнул Стал.

Ребята обрадованно заулюлюкали.

– Вот и моло… – начал один из них.

Закончить не успел, потому что Стас его перебил.

– Не хочу, но назову. Маменькин сынок!

Саша цокнула, уже не боясь, что ее обнаружат. Хулиганы снова зашумели, но теперь не радостно. Ох уж этот Стас. Сам выглядит, как типичный маменькин сынок, но лезет, куда не просят. Просто ангелочек с открытки на Пасху – с русыми кудрявыми волосами, большими серыми глазами, и пухлыми губами с милой улыбкой. По крайней мере, когда она не запятнана спекшейся кровью. И к чему эта принципиальность? Сказал бы, что не хочет его никак называть, получил бы еще разочек, и пошел бы по добру по здоровому. А теперь с этой выходкой не ясно, когда хулиганы его отпустят.

Стас даже попробовал улыбнуться, когда один из одноклассников Саши вплотную подошел к нему.

– Уверен? – сказал он.

– Если бы я не был уверен…

Договорить Стас не сумел. Кулак прилетел ему в живот, и он так застонал, что у Саши сжалось сердце. Ну все, пора выходить.

Чтобы лучше улавливать смену эмоций этих бандюг, Саша сняла очки и зафиксировала их в волосах так, чтобы они не упали, даже если придется бежать. Она перехватила взгляд Помпона, кивнула ему, и вышла на прогалину.

– Вы чего маленьких обижаете? – громко сказала Саша.

Она сунула руки в карманы темно-зеленой джинсовой куртки, чтобы выглядеть более уверено. Не понятно, помогло это или нет. Но прежде, чем рассмеяться, ее одноклассникам потребовалось несколько секунд.

Первым очнулся тот, чей кулак прилетел Стасу в живот.

– Маленьких? – почти добродушно сказал он. – Какой же он маленький? Такой же, как и мы.

Вообще-то Стас действительно по возрасту был таким же, как Саша. Но на фоне этих хулиганов выглядел, как котенок в стае волков.

– Не надоело еще? – спросила Саша уставшим тоном. – Он же вам даже сдачи дать не может.

Наверное, за эти слова Стас ее потом не поблагодарит, но Саша решила попробовать надавить на жалость, а потом уже, если что, прибегать к более действенным методам.

– Ну ему же не надоело глупости про меня морозить.

– Разве это глупость? – пошутила Саша, но оказалось, что у ее одноклассников отсутствует чувство юмора.

– Че ты сказала?

Саша поняла, что допустила ошибку. Может, одними лишь переговорами ей бы в конце концов удалось высвободить Стаса. Но теперь ребята снова разозлились. Саша заметила, что они медленно, едва заметно, стали образовывать полукруг, и двигаться на нее. Саша испугалась. Но она знала, что в таком деле главное – не подавать вид. Саша сжала кулаки в карманах куртки и еле устояла перед тем, чтобы не начать пятиться.

– Че слышал, – сказала она, и поразилась твердости голоса.

– Ну ты напросилась.

Ребята быстро двинулись к ней, а Саша крикнула:

– Помпон!

Доселе он не показывался на прогалине, а теперь выскочил будто бы из ниоткуда. Он оскалился, и занял пространство между Сашей и хулиганами. Помпон так рычал, что в какой-то момент с его пасти даже слюна капнула. Саша поражалась тому, какой артистичной может быть эта собака. Вряд ли Помпон хоть раз в жизни отважится по-настоящему кого-то цапнуть. Но вот по части испуга он был профессионалом.