Шура не спорила. Если он так захотел, то пусть будут помидоры. На что только не согласишься ради любимого человека. У кого-то любовь-морковь, а здесь любовь-помидоры.

И вот завтра у Анютиной мамы первая в ее жизни персональная выставка кукол.

Она очень переживает, что ее куклы кому-то не понравятся. А Павел Андреевич ее постоянно успокаивает, он ведь знает толк в куклах.

Вот и сейчас он стоял за дверью с букетом цветов и нажимал пальцем на звонок.

– Мы кого-то ждем, – спросила Анютка.

– Нет, – ответила мама, – может быть это соседка.

Я ее встретила, когда в квартиру входила. Хотела к нам зайти чайку попить и принести тебе обещанную книгу.

Шура направилась к двери.

– Девочки встречайте, – раздался как всегда радостный голос Павла Андреевича, – Шурупчик – так ласково он называл Анюткину маму, – это тебе.

И он протянул ей цветы, – а это тебе красавица,

– он достал из портфеля шоколадку «Аленку», любимое лакомство Анютки.

– Какая-то ты сегодня необычная, стильная такая, повзрослевшая. Шурупчик, что такое с ней? Влюбилась? Признавайся, кто этот счастливчик?

– и он щелкнул пальцем по Анюткиному носу.

– Ой, а здесь еще две красавицы, вот и вам по конфетке, – он протянул Але и Вале по карамельке.

Они всегда лежат у него в кармане, Павел Андреевич недавно бросил курить, вот и перешел на карамельки.

– А, что у нас сегодня на ужин, – он обнял Шуру за плечи.

– Я еще ничего не готовила, только что пришла с работы, потерпите немного, у меня пельмешки домашние есть, сейчас я их быстро в сметане запеку. А вы пока телевизор посмотрите.

– Мам, давай мы тебе поможем ужин приготовить, пусть Павел Андреевич один телевизор смотрит.

– Ну, хорошо помощницы вы мои, руки мыть и за готовку принимаемся.

– Шурупчик, донеслось из соседней комнаты, что это за произведение искусства? Ты мне ничего не рассказывала, что начала делать куклы из меха. Очень оригинально. Да у твоей куклы нет рук, и три хвоста. Вот это задумка. А глаза, как лазурь.

Я таких кукол еще нигде не встречал.

Удивила.

Подружки переглянулись.

– Что будем делать? – спросила Анютка, – надо как-то выкручиваться.

– Это моя кукла, – поспешила в комнату Алька, – мне ее папа из-за границы привез. Правда, очень оригинальная, – она взяла Потуроя на руки, – одни глаза чего стоят.

– А, что это не авторская работа? – спросил Павел Андреевич.

– Нет, что вы. У них там в этой Гондулизии все магазины ими забиты.

– Я так и думал, что-то тут не так. Ну, да и хвосты разной длины и рук нет. И глаза эти не естественного цвета. Теперь мне все понятно, теперь все стало на свои места. Из Гондулизии говоришь, ну-ну.

– Я ее, пожалуй, к Анюте в комнату отнесу, чтобы она Вас не смущала, – Алька погладила Потуроя по голове, – красавчик ты наш, – и направилась в Анюткину комнату.

– Мам, мы тебе поможем с готовкой, но кушать не будем, у нас просто дел много на сегодняшний вечер запланировано. Как только освободимся обязательно придем поужинать. А вы тут без нас думаю, время лучше проведете. У вас свои разговоры у нас свои. Только без обид, – улыбнулась Анютка.

– Да вижу, выросла ты у меня, по крайней мере, рассуждать стала по-взрослому. Не замечу, как и замуж выйдешь. – ответила ей мама.

– О нет, это ты куда-то очень далеко забрела, мы сначала тебя туда отдадим. Я посмотрю на вас и решу надо мне это вообще или нет, – Анютка поставила тарелки на стол и разложила приборы.

– Анютка, я игрушку свою треххвостую пока у тебя оставлю, – на кухню вошла Алька, – можно?

– Конечно можно. А имя у твоей игрушки есть? А то, как-то не очень красиво звучит треххвостая игрушка. Что это за зверек такой? – спросила мама Шура Альку.