После обеда мы собрались домой. Дома отец почистил пойманную рыбу и пожарил ее на сковородке. Караси были вкусные, но маленькие, – приходилось вытаскивать из них кости и мне это в конце надоело. Надо нам было ловить рыбу покрупнее, и совсем без костей. Мы с отцом сходили несколько раз на этот водоем, а потом начали ходить на пруд, и ловить там больших, толстых чебаков, у которых оказалось мало костей.

Совсем без костей оказались налимы, за которыми мы с отцом ходили в конце лета. Их мы ловили жерлицами. Ставили десятка два жерлиц вечером около берега реки Решетка, – это были просто палки, к которым была привязана леска с большим крючком, на который насаживали червяка побольше, и сидели у костра на берегу час или два и ждали, когда налимы сами поймаются. Они были очень вкусные,– я с отцом и потом со своими друзьями ходил за ними несколько раз, – мы втыкали жерлицы и потом пили вино у костра всю ночь. Очень интересная была рыбалка.

Но я не забыл про красивых карасей, и где находиться этот лесной водоем с ними,– и как-то после армии решил туда сходить снова, с удочкой. Я пришел на этот маленький пруд часов в десять утра, – мне было лень вставать рано, потому что мне выспаться после трудовой недели. Закинул удочку и стал ждать поклевки. Вскоре я поймал несколько маленьких карасиков, а потом поймал большую рыбу. Вытащил ее я с трудом – она была большая, тяжелая и сопротивлялась изо всех сил.

Рыба была очень красивая, – у нее была сверкающая, очень красивая золотая чешуя, и я сразу подумал, что это золотая рыбка. Она не умела говорить, и мне ничего не сказала, но я знал, что желание, которое я загадаю, обязательно сбудется. Поэтому я загадал свое заветное желание и отпустил рыбу в водоем.

Желание еще не исполнилось, но я знаю, что рано или поздно оно исполниться, надо только подождать.

Наш отряд переехал на реку Тагил – продолжать поиски урановых руд. Деревня, в которой мы остановились, была очень старая и в ней жили одни старики. Молодежь давно уехала в города и лишь иногда их навещали. Наш отряд, в котором было человек двадцать, разместился за символическую плату в одном пустом, просторном крестьянском доме и принялся там хозяйничать: рабочие привели в порядок двор, комнаты и кухню, сделали место для курения и поправили туалет в огороде. Началась наша деревенская жизнь.

У одного из наших геологов была с собою лайка Джек. Он стал нашим сторожем и по вечерам переговаривался с местными дворнягами, – лайки вообще любят общаться со всеми, это была общительная и доброжелательная порода собак. Когда мы стали сплавляться по рекам, Андрей, его хозяин брал его с собою. Геолог с рабочим плыл на надувной лодке по реке и выходил на берег, когда менялись горные породы в скальных обрывах, – это случалось примерно через полкилометра. На этом обнажении мерялась радиоактивность пород, отбирались пробы на анализ и образцы. Все это надо было задокументировать в полевой книжке, и указать координаты этой точки наблюдения.

Плыли они дня четыре, так как река была поделена на отрезки между маршрутными парами, – так называлась команда из геолога и рабочего в одной лодке. Я не плавал на лодке, так как я был занят организацией работ: встречал в конечной точке закончивших свой сплав людей, отвозил их на отдых, а потом увозил их на новый сплав. Маршрутных пар было четыре, и я мотался на уазике между уральским реками Тагил, Тура и Салдой. По вечерам, если не было срочных дел, можно было порыбачить или посмотреть окрестности. Я уставал после такой работы и предпочитал просто отдохнуть, ничего не делая. Но таких вечеров у меня практически не было. Но, когда я увидел на карте пещеру Ермака, то мне захотелось ее осмотреть.