– Да так просто. Может, помочь надо.

– Уж от вас помощи дождешься, – усмехнулась Алевтина. – Не знаю, чего вы там задумали, – продолжила она, – и говорить с вами не буду. Идите, вон у Никиты и спрашивайте! – сказала, как отрезала, и снова взялась ворочать белье в выварке.

– У, вредная баба! – сквозь зубы бросил Петр Кузьмич, тяжело шагая обратно по засасывающей грязи.

– Не стоило нам ходить, – семенил за председателем Стуков. – Чего теперь этим-то скажем? – он кивнул в сторону колхозников, стоявших под мокрыми деревьями.

– Скажем, что курятник новый строит. И все, больше ничего.

Они подошли к кучке односельчан. Люди молчали и смотрели в мрачном единодушии на председателя. Петр Кузьмич даже немного смутился.

– Курятник он строит, – чувствуя себя глупо, сказал председатель. Его фраза разбилась об общее недоверчивое молчание.

– Вот, – зачем-то добавил он, не зная, чтобы сказать еще.

Молчание стало еще более красноречивым. И Петр Кузьмич с ужасом вдруг понял, что в любом случае его миссия кончилась бы для него поражением. Что бы он теперь им ни сказал, вывод сделают один: «Никита строит ковчег». Никиту в деревне не любили, считали хитрым, скрытным и за глаза называли кулаком.

«Да ну вас всех!» – вдруг подумал председатель.

– Стуков, пошли, – резко сказал он и решительно зашагал в сторону сельсовета.

Люди остались мокнуть под дождем, лишь только Митька увязался за ними.

– А может, в район позвонить? – робко предложил по дороге Стуков.

– Да ну, что я им там скажу? – замахал руками председатель.

– А он дело говорит, – встрял в разговор досужий

Митька.

– Да кому там звонить, поразогнали всех уже, – отнекивался Петр Кузьмич.

– Да уж вам видней, кому…

Дойдя до конторы, председатель решился-таки позвонить в район.

Они скинули мокрые плащи. Митька со Стуковым уселись на стулья перед столом. Петр Кузьмич набирал номер по телефону. В кабинете наступила тишина, пока председатель ждал, когда на том конце провода снимут трубку. За окном привычно шумел дождь. В последнюю минуту Митька кинулся в соседнюю комнату, где стоял параллельный аппарат. Стуков замер, неотрывно смотря на начальника, как кролик на удава.

– Здравствуйте, Иннокентий Евграфович, – лицо Петра Кузьмича сделалось мягче, – это я, Петр Кузьмич. Узнали? Что звоню? – сквозь треск и шум было плохо слышно. – Да вот дожди зарядили, люди волнуются.

– А я тебе что – гидрометцентр? – недовольно послышалось с того конца.

– Ну, вы все-таки начальство, может, чего слышали? – подводил к скользкой теме Петр Кузьмич.

– Не знаю, сейчас погода по всему миру такая. Вон вчера передавали, на Малайзию обрушилось цунами. Дороги размыты, затоплены поселки и города. Ну-ка, ты мне лучше скажи, как у тебя с фермерами?

– Да какие там фермеры! Нет у меня их, народ не

хочет.

– Как это нет?! Должны быть. Нынче время такое.

– Да откуда я их возьму?

– А откуда ты раньше сто десять процентов зерновых урожая брал, которых у тебя не было? Вот то-то. Область требует фермерских хозяйств, вас разгонять будут. Совхозы больше не нужны. Так что разгоняй людей…

– Иннокентий Евграфович, – прервал Петр Кузьмич, решивший, наконец, идти в лобовую атаку. – А что, говорят, дожди идут очень часто, может, потоп будет?

– Что?! Да ты в своем уме? Или упились там совсем окончательно? – взорвался собеседник на том конце телефонной трубки. – Я ему про работу, а он… Совсем уже распустились без партийной дисциплины. Лично сам теперь приеду…

Петр Кузьмич решительно опустил трубку на аппарат, словно всадил нож в своего собеседника.

– Ну, втравили вы меня, – он устало опустился на стул.