Отхожу от окна и быстро поднимаюсь по лестнице в свою комнату. Сон как рукой сняло. Оставаться в доме тошно, но и в универ переться нет никакого смысла. От меня алкоголем тянет за версту, да еще, чего доброго, сорвусь и наделаю глупостей. Нужно чем-то занять себя до тренировки, чтобы найти силы смириться с этой новой ужасной реальностью.

Засунув руку в карман треников, нащупываю мобильник.

– Арс, можно я приеду? – выдаю без предисловия, стоит другу снять трубку.

– Не вопрос. Случилось что? – проницательность Громова работает без осечек.

– Долго объяснять, – мой голос звучит резко и отрывисто.

– Лады. Жду тогда.

Чтобы добраться к Громову, вызываю такси. Свою тачку брать не рискую – я все еще бухой. Поймают – не отмажешься, а к отцу обращаться после утренней сцены точно не стану.

– Че у тебя за пожар? – Громов развалился на диване и смотрит, как я нетерпеливо мерю шагами пижонский зал в его квартире.

– Соню помнишь? – спрашиваю мрачно.

– Че за Соня? – Арс явно напрягает память.

– Моя Соня, – бросаю раздраженно, даже не замечая, что использую это местоимение, будто мы с ней и правда все еще как-то связаны. – Из Испании.

– Блондиночка та, которую ты бортанул? Из Саратова?

– Из Омска, – поправляю механически. – И я ее не бортовал! Я просто…

– Да ладно, мне ты можешь не объяснять. Ну и что с ней?

– Она с моим отцом.

– В смысле?

– Он ее сегодня к нам домой привез и… – мой голос глохнет, потому что я тупо задыхаюсь, впервые представив, что могло бы произойти, если бы меня не оказалось дома, и я не разрушил их планы.

– В смысле, он ее трахает? – даже у вечно невозмутимого Громова, который к любой ситуации относится с юмором, глаза ползут на лоб.

– Наверное. Я не знаю, – нервным жестом запускаю ладонь в волосы. – Говорит, она у него работает.

– Ну, может, правда работает?

– Блять, Гром, ну да, а я – твоя горничная.

– Слушай, ну рано или поздно это должно было произойти, – сочувственно произносит Арс. – У тебя отец в отличной форме. Ему сколько, тридцать восемь? А выглядит еще моложе. Ты же понимаешь, он мужик и…

– Он может трахать кого угодно! – выпаливаю я на выдохе. – Но не в нашем доме. И не ее!

– С домом тебя понимаю. А почему не ее? – Арс проницательно щурит глаза. – Она тебе еще нравится?

Нравится? Какое пресное слово, чтобы описать то, что я испытываю к этой стерве. Совершенно неподходящее.

– Просто ей не место рядом с отцом!

– Почему?

С яростью смотрю на Громова. Что за бесячие вопросы у него сегодня? Нарочно, что ли, пытается меня вывести? Она не может быть с отцом. Точка. Кто угодно, но не она.

– Потому что, блять!

– Просвети меня. Я не понимаю, – он демонстративно разводит руки. – С тем, что твой отец уже может выйти из траура ты согласен. Почему не с ней?

– Потому что я ее трахал!

– Не хочешь, чтобы после тебя ее трахал твой отец?

– Арс! Ты решил мне весь мозг этой темой засрать?

– Ты сам пришел! – напоминает друг насмешливо и ржет, когда я показываю ему средний палец, прежде чем стремительно выйти из зала.

В квартире Арса я ориентируюсь едва ли не лучше, чем в своем доме. Не сосчитать, сколько раз мы с ним здесь зависали в последние годы. Поэтому, оказавшись в кухне, я спокойно достаю бутылку воды из его холодильника, лед из морозилки и мешаю себе «коктейль». Сушняк все еще дерет горло, а в груди нещадно пылает. Никак не затушить ни то, ни другое.

– Так какой у тебя план? – не унимается Гром, следом за мной заваливаясь в кухню.

– План? – спрашиваю недоуменно.

– С Соней твоей.

– Она не моя.

– С Соней твоего отца, – Арс даже не старается сдержать усмешку.

– Она не его! – рычу я, с грохотом роняя стакан на столешницу, так что из него едва не выпрыгивают кубики льда.