Туман обволок их со всех сторон, будто проглотил. Данька почувствовал неровную поверхность под ногами, но не смог отделаться от ощущения, что порой его сознание проваливалось в небытие. Он путал верх и низ, а очертания предметов вокруг либо были призрачными, либо отсутствовали. Куда идти сквозь неопределенность? Где лево? Где право?

– Харон, ты меня слышишь?

– Да, – произнес тот.

– У тебя есть компас?

Харон неожиданно остановился, огляделся по сторонам и, бросив короткий взгляд на Даньку, раздраженно сказал:

– Не сбивай меня! Компас здесь не поможет. Есть зоны, где до черта навалено железного лома. Как только попал в это место, считай, будешь кружить долго. Я уже пробовал.

– А как ты ориентируешься? – забеспокоился Данька.

– По запаху. Я ж тебе сказал. Это самое надежное. Ладно, хорош болтать.

И они снова двинулись в путь. Данька решил больше не задавать глупых вопросов. По запаху, значит, по запаху, но через респиратор… Хотя въедливая приторная сладость, витавшая в воздухе, умудрялся проникать сквозь фильтр и оседать в гортани. И все же он не понимал, как можно именно чувствовать дорогу в этом безликом пространстве. Запах ему казался везде одинаковым, однако кузнец уверенной походкой шагал вперед, поворачивал то налево, то направо, обходил какие-то обломки, но иногда они поднимались на груды искореженного металла, хотя можно было их обойти. Данька пару раз высказал сомнения, которые Харон пресек короткой репликой: «Лучше не сворачивать, а идти по проверенному пути. Это только кажется, что вот тут удобнее и безопаснее».

Они забрались на гору пластикового лома, и вдруг кузнец остановился.

– В чем дело? – спросил Данька.

– Чувствуешь?

– Нет.

– В том-то и дело. Сладковатый запах исчез.

Данька принюхался – ничего. Но, сняв маску, он почувствовал, что свалка источала тошнотворное зловоние. То ли гниль, то ли тухлятина. Особый сладко-кислый душок больше не щекотал горло.

– Что это может быть?

– Обычно здесь запах неизменен. Перемена не к добру, – в голосе Харона прозвучали ноты тревоги.

– Так что…

– Погоди. Здесь кто-то есть.

– Да кто может… – и тут Даньку осенило. Неприятный холодок пробежал по спине.

Это могли быть только тени.

И они появились. Семь штук. Слева. Четкие силуэты, застывшие в позах людей приготовившихся бежать. Данька впервые почувствовал, как напряжены их тела, как грудные клетки поднимаются от глубоких вдохов и выдохов. «Они живые», – обожгла мысль.

Тени зашевелились, окружая людей на холме. Мертвецы двигались бесшумно. Но больше всего Даньку напугал утробный голос:

– Стойте. Вы пойдете с нами.

– Твою ж мать! – выругался Харон, вертя головой по сторонам. – Влипли!

Данька оглянулся. Теней оказалось гораздо больше. Не меньше десяти. Они словно выросли из-под земли. Отступать было некуда.

– Оружие.

– К черту! – прошипел Харон, – на них это не действует. Они мертвые.

– Но я почувствовал, в них теплится жизнь. Погоди, ты с ними раньше встречался?! – удивился Данька.

– Да. Видел, конечно, на расстоянии. Но в этот раз они обнаглели, сволочи. Появились рядом.

– Следуйте за нами, – вновь приказал низкий голос, прозвучавший с натугой, будто ворочались мельничные жернова. – Мы не причиним вам вреда.

– Но где гарантии? – спросил кузнец, переводя взгляд с одного мертвеца на другого. Он не знал к кому обращаться.

«Он что, сбрендил? Какие гарантии? Неужели не понимает, с кем имеет дело?» – возмутился Данька. Однако Харону ответили.

– Гарантии? – прозвучал спокойный голос. – Мы клянемся Великой Царицей, что вы будете жить, не зависимо от обстоятельств. И еще раз повторяем, мы не причиним вреда. Нет смысла калечить вас.