Вот Абраг, случись беда в его деревне, обязательно привозил из Зугдиди рулон бязи.

Старожилы говорят, что однажды за неуплату налога старшина у населения собрал всё, что можно было оце- нить: скотину, арбу, всякую домашнюю утварь, загрузил в арбу и увозил, когда случайно на пути встретился Абраг. Когда он узнал, что всё это значило, строго спросил его:

– Сколько тебе нужно за всё это?

Старшина был напуган, он знал, что за пазухой у Абрага водится и наган.

– Я не виноват, я ничего не знаю, мне приказали, я и вы- полнил. Абраг посмотрел на гадкое лицо старшины, кото- рый без сожаления отнял у жителей всё, что можно было, даже дойных коров.

Абраг вытащил свой мешочек и стал бросать на землю мо- неты и при этом считал их: – Раз, два, три. Этого достаточно?

– «Мм-мачхума» (предостаточно), (Д-д-а), – ответил ему старшина.

Тогда Абраг бросил вдобавок ещё одну монету и сказал:

– Подними, несчастный, эти червонцы, теперь они твои, а всё, что принадлежит крестьянам, отдашь им. Верни всё обратно, тебе понятно?

– Да, конечно, да, всё верну, как ты сказал, Абраг, – блед- нея от страха, ответил старшина.

Когда Аляс пришёл домой, его маленький сыночек на- стороженно посмотрел на отца. За три с лишним месяца ребёнок изменился, сильно поправился, щёчки красные, загорелое лицо – горский карапуз.

Алясу неловко было перед матерью брать ребёнка на руки. Ему хотелось придерживаться обычаев, делая этим дань уважения старшим.

Мать почувствовала его замешательство и сказала:

– Возьми, уан дукухшоуп, бери его на руки, молодец, что хочешь уважить обычаи, с твоим озорством я не думала,

что ты будешь придерживаться таким обычаям, но наше воспитание недаром прошло, за это тебе спасибо. Перед отцом можешь не брать его на руки, я не в счёт, у тебя слу- чай особый, мне хочется посмотреть, как он отреагирует на твой визит, – сказала Гулиза.

Аляс подошел к сыну, взял его на руки, обнял сильно и прижал к груди. Ему стало тепло от прикосновения малень- кого существа к нему. Соприкоснулись два близких по кро- ви человека, искра пробежала между ними, и тёплая струя полилась по всему организму.

Алясу было бы тяжело объяснить, что он чувствует сей- час – это был момент большого счастья и он не думал ни о чём, ему просто было хорошо.

Мальчик не признал отца, сморщил бровки, будто что- то вспоминает, посмотрит в сторону, затем на отца и бы- стро отводит глаза – и так несколько раз. Было понятно, что своим маленьким мировоззрением ему хочется что-то вспомнить и делает усилия над своей неокрепшей детской памятью, чтобы вспомнить. Это было так заметно и все ахали, а малыш вздохнёт, посмотрит кругом, оглядев всех, опять смотрит на отца. Вдруг он громко заплакал и потя- нулся к бабушке.

Эта небольшая сценка затронула бы даже самого чёр- ствого человека.

Аляс, отдавая мальчика в руки своей матери Гулизы, по- думал:

– Да, простит меня наш создатель за горе, причиненное мной его матери, она – просто свободная птица для даль- нейшей жизни и счастья! И не мог бы я без твоей помощи организовать весь этот тернистый замысел. На это была твоя воля. Благодарю тебя!

* * *

Аляс встал с рассветом, он думал: в такую рань в доме все спят. Глотая свежий воздух и аромат цветущей акации, он обходил имение, где вырос и очень соскучился за время пребывания в Москве.

Он шёл босиком по росе, как в те детские годы, когда ему говорили: – Ходи по росе, это закаливает.

Ему не терпелось встретиться с Валерой, обнять его, посмотреть в его глаза и рассказать многое. Он решил тихо, на цыпочках, зайти в спальню родителей и разбу- дить маму.