В углу я нашла рюкзак, про который говорила бабушка. Рядом с ним лежал комплект одежды: джинсы, на пару тонов темнее, чем на мне сейчас, майка и черная толстовка без рисунка. Не припомню, чтобы у меня была такая одежда. Времени, чтобы переодеваться не было, я быстро стянула с себя светлую майку, надела ту, что лежала передо мной, и поверх неё толстовку. Она была мне явно велика и полностью скрывала мою фигуру. Волосы пришлось спрятать под кофту, так как резинки для волос не оказалось. Я засунула руки в карман толстовки и нащупала конверт.

Снова постучали. Я замерла, боясь даже дышать – вдруг услышат.

– Иду! – послышался раздраженный голос бабушки, а затем скрип открывающейся двери. – Чем могу помочь, господа?

– Нам необходимо увидеть вашу внучку, госпожа… – один из говоривших замялся, и кажется начал что-то перебирать.

– Элеонора. Не утруждайтесь, господа, ее еще нет дома. Комендантский час еще не наступил. Могу поинтересоваться, у нее проблемы? – по голосу бабушки я бы в жизни не сказала, что она волнуется. Ее тон показывал лишь то, что она не намерена вести разговор с этими двумя патрульными.

– Вы же знаете, что лгать представителям власти запрещается. Если вы сейчас же не проводите нас к ней, вы будете задержаны за неповиновение, миледи. – говоривший растягивал слова, особое ударение делая на шипящих звуках, от чего мурашки бежали по коже. Последнее слово он выделил особенно ярко, словно оно могло что-то значить. Я первый раз слышала, как патрульный так к кому-то обращался.

Сердце бешено колотилось где-то в районе горла, кажется, все слышали его стук. Что им от меня надо? Я никогда не давала поводов усомниться в себе, всю жизнь только и делала, что соблюдала все установленные правила. На всякий случай я надела рюкзак на плечи.

– Я в любом случае буду задержана если вы пришли за ней, я правильно понимаю? Зачем же весь этот спектакль, господа? Я не скажу, где моя внучка.

Послышалась возня. Один из патрульных задержал ее, второй вошел в дом. Он зашел в каждую комнату на первом этаже, я могла проследить его маршрут, потом он поднялся на чердак. «Беги!». Я четко услышала голос бабушки рядом с собой.

«Беги! Беги! Беги!».

Чтобы дотянуться до окна, мне нужно было на что-то встать. Я судорожно начала осматриваться. Рядом оказалась только тумбочка на трех ножках. Я пододвинула её ближе к стене и попыталась залезть на неё. Тумбочка ужасно шаталась и грозила упасть в любую минуту. Защелка на окне оказалось слишком тугой и ржавой. Приложив все усилия, я резко дернула ее вниз, защелка сорвалась и окно распахнулось. Зацепившись за раму руками, я подтянулась вверх и вылезла наружу. Тумбочка с грохотом упала, послышались быстрые шаги по лестнице со второго этажа.

Обычно страх парализовал меня, но не в этом случае. Вдоль нашего дома проходила лесополоса и граничила как раз с кукурузным полем. Поле было ближе, но у патрульных было больше шансов меня догнать. Я бежала так быстро, как могла. Чтобы укрыться за ближайшими деревьями, необходимо было пробежать около километра. Однако чтобы добраться до нее, необходимо пересечь весь наш небольшой огород. Он был напичкан ловушками, так как кроты сильно вредили урожаю.

Я оглянулась. Патрульный бежал по пятам, он был намного быстрее меня. Перепрыгнув через забор, я побежала по огороду, стараясь припомнить, где расставлены ловушки. Может мне показалось, но я их отчетливо видела, как будто они не находились под землей. Когда мне удалось преодолеть половину пути, послышался громкий крик. Улыбнувшись, я продолжила бежать. В подвале рюкзак не был таким тяжелым. Казалось, что он становился тяжелей с каждой секундой, с каждым шагом. С другой стороны огорода забор был немного выше, его было не так просто перепрыгнуть. Но делать нечего, бежать до калитки слишком долго. Снова послышался крик. Вторая ловушка сработала. Я не стала оглядываться, боясь что он уже совсем рядом.