– Молодежь.

У Грейди не нашлось слов.

– Не смотри на меня так. У матери-природы всегда были клоны, мистер Грейди. Они называются близнецами. – Он печально покачал головой. – У меня их просто гораздо больше, чем обычно бывает у людей.—

Моррисон повернулся к двойнику в лабораторном халате: – Зета, сколько еще ждать?

– Пять – десять минут. В зависимости от того, как быстро у него белок свернется.

Моррисон кивнул с отсутствующим видом, наблюдая за какой-то сложной фигурой на экране рядом.

– Нет, к этому хайтековскому дерьму мне, похоже, никогда не привыкнуть. – Опустив глаза, он снова посмотрел на Грейди. – Правильно говорят: пока тебе не стукнуло тридцать пять, все вокруг радует новизной, а потом любое новшество становится доказательством того, что мир катится к чертям.

Грейди по-прежнему пытался совладать с паникой из-за своей вынужденной беспомощности. Он с трудом дышал. Моррисон хмуро посмотрел на него:

– Вам надо расслабиться, мистер Грейди, а иначе у воротника будут проблемы с контролем ваших респираторных функций. У нас, конечно, уже есть вся генетическая информация для создания вашей копии, но, как вы могли заметить, это далеко не то же самое, что заполучить вас.

Лаборант, закончив работу, сидел, глядя в потолок.

– Может, хватит уже?

– Я разговариваю с этим человеком. Ты видел, чтобы я обращался к тебе? Я с тобой говорил?

– Я думаю, что ты в каком-то смысле говорил и со мной, да.

– Просто подготовь его. Чем скорее мы отправим отсюда этих низкокачественных неандертальцев, тем лучше.

– Слушаюсь, – вздохнув, молодой человек вернулся к работе.

Моррисон снова сердито воззрился на Грейди. Старый и усталый, он потер своими толстыми мозолистыми пальцами прикрытые веками глаза.

Грейди понял, что лишь слова могут отвлечь его от постоянного головокружения.

– Зачем вы все это делаете?

Моррисон открыл глаза:

– Что конкретно?

– Отбираете у меня жизнь.

– Если директор сказал, что вам необходима передышка, значит, так тому и быть. «Гибернити» замечательно меняют человеческое сознание. В буквальном смысле.

Грейди посмотрел в глаза старика, пытаясь найти в них хотя бы намек на обыкновенное человеческое сострадание. Ничего не нашел.

– Это неправильно.

– Правильно. Неправильно. Это как посмотреть. Я уверен, газели думают, что львы поступают неправильно.

– А вы и ваши клоны – львы.

– Я бы сказал, что они больше смахивают на гиен.

Лаборант бросил свой планшет на стол:

– Отец, уймись, наконец.

– Что? Я уже не могу поговорить с этим несчастным без комментариев с галерки?

– Я не собираюсь стоять здесь и слушать, как ты несешь всякую херню.

Моррисон снова повернулся к Грейди:

– А вы знаете, мистер Грейди, почему меня клонировали еще в 80-х? Потому что я был самым лучшим оперативником из всех когда-либо существовавших в армии Соединенных Штатов. Высокий интеллект, отличные физические характеристики – все самое необходимое для того, чтобы выживать и побеждать. Но, как оказалось, генетика – это не судьба, а статистика. Через двадцать лет стало совершенно ясно, что не все в нас зависит от генетики.

Молодой клон вмешался в разговор:

– Да ты ничего не смыслишь в науке: место сознания – то, что известно как «сенсориум», – отчасти находится в проявлениях квантовой спутанности высших физических измерений. Человеческий мозг – это просто трубопровод.

Моррисон махнул рукой в сторону своего молодого «я»:

– О чем я и говорю. Именно поэтому никто из вас никогда не станет мною. – Он снова повернулся к Грейди: – Оказалось, людей копировать нельзя. Только плоть. Поэтому теперь у нас только биотехнический дизайн. Бабушку Алексу вы наверху видели.