– Маррано! Вы как раз вовремя. Вот, взгляните.

Маррано раздраженно вздохнул и нахмурился: он, Джонсон и Калкерни подошли ближе, осторожно обходя битое стекло и непонятные лужи.

– Да у вас здесь просто свинарник, мистер Грейди.

– Уборщица в отпуске. Подходите сюда.

Остальные исследователи стояли рядом с Грейди, все в голубых комбинезонах с белыми цифрами сорок один, вышитыми на грудных карманах. В команде было два молодых азиата – один упитанный, но высокий; второй жилистый, словно борец. Рядом с ними стоял человек больше похожий на ученого, белый; на вид ему можно было дать лет семьдесят – восемьдесят. Под комбинезоном, который свободно на нем болтался, виднелись свитер и галстук. Старик опирался на тросточку, и его встревожил приход незваных гостей.

Те подошли ближе, и Маррано представил индуса:

– Джон Грейди, это доктор Самир Калкерни из лаборатории физики плазмы Принстонского университета. Он будет оценивать, – его глаза прошлись по возвышающейся в центре помещения установке, – что бы вы, черт побери, тут ни построили.

– Доктор Калкерни, я очень рад встрече с вами. – Грейди жестом руки в толстой перчатке поприветствовал их, потом указал на всю команду: – Этот здоровяк – Рахарджо Перкаса, аспирант из Джерси Тех[5]. А это Майкл Лам, наш инженер-химик из Рутгерса[6].

Оба молодых человека кивнули.

– А это…

Калкерни на мгновение отвлекся, наткнувшись на многогранный оригами, лежащий на соседнем столе, – но потом заметил четвертого исследователя.

– Доктор Олкот. Бернард Олкот. – Он засмеялся. – Что, черт побери, ты здесь делаешь? Сколько лет, сколько зим?..

Старик с тростью улыбнулся, обмениваясь с Калкерни сердечным рукопожатием:

– Кажется, лет пять-шесть прошло.

Маррано и Джонсон переглянулись.

– Так вы знакомы?

Калкерни утвердительно кивнул:

– Доктору Олкоту и мне в далеком прошлом случилось быть соавторами статьи по гидродинамике. Тогда он работал в Колумбийском университете. Берт, а я думал, ты уже на пенсии.

Олкот кивнул:

– Для университета я уже пенсионер. Меня попросили выйти на пенсию, я так и поступил.

Калкерни, казалось, силился что-то вспомнить:

– Твоя последняя работа, которую мне довелось читать… – Он заколебался. – Вопрос был довольно спорный, насколько помню.

– Как тактично с твоей стороны. Это была статья о модифицированной ньютоновской динамике.

Наступило неловкое молчание.

Паузу нарушил Грейди, он заговорил, одновременно стуча по клавиатуре компьютера:

– Боюсь, карьерные трудности доктора Олкота – это моя вина. Говорят, я оказываю дурное влияние.

– Ты и есть дурное влияние, – Олкот махнул рукой в сторону Грейди. – Он годами донимал меня своими странными идеями.

Тот фыркнул, внимательно изучая числа на экране. Олкот продолжил:

– Я пытался математически опровергнуть теории Джона, но не смог. – Он снова оперся на свою трость. – После того как умерла Грета, Джон убедил меня присоединиться к его исследованию.

– Мои соболезнования по поводу Греты. Я не знал. Когда ее не стало, Берг?

– Да скоро уже два года.

– Мне так жаль. – Калкерни посмотрел на Грейди. – Значит, мистер Грейди работал с тобой в Колумбийском университете?

Тот покачал головой, все еще не сводя глаз с монитора:

– Не. Я ведь не ученый. Меня даже из колледжа поперли.

– У Джона степень магистра по физике, – пояснил Олкот, потом сделал паузу и смущенно добавил: – Он получил ее по Интернету.

– А, понимаю. Так как же вы вдвоем?..

– Джон в течение многих лет донимал меня письмами по электронной почте… Невероятное упорство. Дело дошло до точки, когда я уже больше не мог игнорировать его. Оставалось либо сотрудничать, либо через суд добиваться запретительного ордера