Командированный объяснил им суть проблемы и тайный смысл их существования в этих хоромах. Все дело в том, в какой компании рекомендуется идти по бабам и, полный наилучшего расположения духа отправился дальше. Нет, это надо с самими этими готовыми бабами и идти, других все равно не сыщешь, где же их найдешь? Разве что этих потеряешь, а найти вряд ли. Все такие необыкновенные, у всех такие запросы, не подойти близко даже в помыслах. А вот, если их мысленно прихватить, тут еще можно что-то угадать. Пустячок, а приятно. Это именно они, а не ты, катаются, гуляют, на людях красуются, чтобы тебе завидно было. Это им хорошо и прохладно, а тебе от этого не легче, ты службу несешь: за ними присматриваешь. Еще и проблемы могут возникнуть, – как же, мол, – идешь с красавицами, а других не приглашаешь? Не хорошо это. Как же это без нас? А! Бизнес надо, а не без нас. Не правильно, не годиться и вообще: на каком основании?

А так: как хорошо. Идешь и представляешь: все стрелочки навострены. При каждом шорохе, каждом колыхании сердечко у дам замирает, трепещет. Ах да Ох кругом слышится. Каблучком об асфальт ножки по мостовой чок да щелк. Наверно, прикосновения чуют, восхищаются. Гляди, сейчас приобщаться к великому делу начнут и исчезнут с глаз долой в страну обетованную. Нет, в этом никогда не было замечено нечистой силы, магии, чародейства и колдовства. Однако, каждый раз после этаких бесед, упражнений и занятий приходит ощущение приобщения к каким-то таинствам наших общеизвестных желаний, к какому-то миру понимания наших страстей и возможностей. Путешествие в атмосферу влюбленных.

А все началось с того, что командированный был большим проказником. Это он сам потом себя так назвал, потому что ходил по городу и хотел, как все нормальные люди, познакомиться, поговорить с каждым привлекательным человеком, достойным его внимания, желательно конечно, с дамами. Нет, он не был больным и умалишенным, но мысль эта ему не давала покоя вовсе и все его усилия только на то и были направлены, как бы все это правильно и понятно объяснить, самому себе хотя бы, в своей голове, в воображении. Конечно, в этом нет ничего удивительного и предосудительного, что ему так хотелось и мечталось. Было бы неверно предположить обратное и что все самые яркие краски веселья и удовольствия сверкают не для него. Просто он забывал тогда, что пьет изумительный сок из общей, налитой до краев для всех удивительной чаши и совершенно отсутствовала в мыслях картина, когда все прохожие лезут друг к другу с объяснениями и наилучшими пожеланиями только потому, что приглянулись друг другу на улице.

Когда страсти понемногу стихали, он воображал себя посланцем необычайной миссии, ангелом во плоти, который призван отмечать знаком внимания выдающиеся индивидуальности. Он не мог сдержать эмоций в своем мире, придуманном им и окружившим его, и при виде чего-то необычного мысленно трогал этого человека со словами: согласно существующей классификации привлекательности тебя надо трогать. При этом он очень огорчался, что его не трогал никто. Впрочем, другие ощущения от общения с внешним миром он все-таки иногда воспринимал, что и давало ему силы и надежды. Он все же не одинок в своих дерзаниях!

Наконец, чтобы прекратить в своем воображении эти безобразия и братания, он придумал стандартную картинку или передачу, которая моментально возникала у него в голове, когда появлялись вредные мысли и настроения: люди начинали скакать и прыгать, когда хотелось их потрогать. Становилось всем весело и здорово. «Много сказано в этом мире и выпито вина. Я думаю, этот бокал не уменьшит чаши общего благополучия» – слышалось ему откудова-то со стороны.