– Привет!

Я снова открываю глаза, разворачиваюсь к двери и вижу в проеме Самиру. Она покраснела, ее губы дрожат, она с ненавистью смотрит на меня. Я еле выдавливаю из себя:

– Самира, привет…

– Ты Самира? – Алек улыбается и хлопает себя по груди: – Меня зовут Алехандро, я из сто сорок шестого корпуса. По-моему, мы виделись как-то в городе?

Черноволосая девушка в дверях порывисто убегает, ничего ему не ответив.

– Странно, – он смотрит на меня. – Твоя подруга?

– Соседка, – отвечаю я, переводя дух. Все, смертный приговор вынесен…

– Я закрою? – спрашивает Алек, кивая на дверь.

Что же тебе, идиот, эта мысль не пришла сразу, как появился?

– Я сама, – я встаю и подхожу к двери, выглядываю в коридор. Там уже толпится кучка девчонок, все утешают Самиру. Она стоит спиной ко мне и прячет лицо в ладонях. Наверное, плачет. Я закрываю дверь.

– Долго она так может? – спрашивает Алек.

Я не сразу понимаю, что он говорит о Лу, потому что перед глазами ярко вспыхивают картины моей будущей экзекуции.

– Да, целыми днями, – отвечаю я.

– Мда, – он качает головой, когда я прохожу мимо, чтобы вернуться на стул, он ловит мою руку и тянет к себе. – Садись тут, – указывает он на подоконник, не выпуская мое запястье. У него очень тонкие и длинные пальцы.

Я опускаюсь рядом и вздыхаю. Лучше бы он уже ушел. Он ведь даже мне не нравится. Просто смазливый парень.

– А мы уже были знакомы раньше, ты помнишь? – спрашивает он.

– Разве? – я с сомнением вглядываюсь в его лицо.

– Да, это было лет шесть назад, – Алек отпускает мое запястье и переплетает наши пальцы. Странное чувство, я как будто трогаю свои собственные руки. – Нас тогда всех без способностей загнали на обучающий фильм, не помнишь?

Я хмурюсь, мне сложно одновременно вспоминать какую-то ерунду и мириться с необычными ощущениями. Кажется, что-то такое и правда было.

– Это где рассказывали, что нельзя паниковать, если понимаете, что происходит что-то странное?

– Да, дурь на два часа, – смеется он, его щеки зарумяниваются. – Я тогда после фильма напугал всех до усрачки, когда мы ехали в тоннеле обратно в кампус.

– Ты тот мальчик, который заставил всех слушать какую-то странную музыку?

– Точно, – Алек опускает глаза. – Это был Эрик Сати, третья Гипнопедия в исполнении Жака Люсьена.

– Ну и ну, помню.

– Мне тогда было девять, родители только привезли меня в инкубатор и я ужасно скучал по дому. А отцы тогда вечно слушали этот альбом.

– Ты поэтому решил читать классиков?

– Наверное, – он сжимает мою ладонь. Или я сжимаю его? – Ты тогда сразу поняла, что это я, пока все оглядывались по сторонам.

– Я думала, все поняли. Музыка ведь от тебя исходила.

– Не-а, – Алек мотает головой и темные кудри качаются. – Музыка была у всех тут, – он стучит по виску. – Потому что у меня самая элементарная способность – аудиопатия. Я могу передавать звуки прямо в мозг.

– Как радио?

– Как радио, – он пристально смотрит на меня. – Как ты поняла тогда, что это я? Я же сам еще не понял. Какая у тебя способность?

Я молча пожимаю плечами.

– Нет у меня никаких способностей.

– Странно, я думал, ты можешь читать мысли или что-то в этом роде. Я потом всегда хотел подружиться с тобой. Но у тебя такой вид, что лучше не подходить, – он хмыкает, но руку не выпускает. Ладонь уже вспотела. Обе вспотели.

– Я не очень… общительный человек, – это чистая правда.

Видимо, после этой истории с Самирой придется и вовсе стать изгоем.

– Это заметно, – Алек двигается ближе. – Меня вообще парни подбили сегодня подойти.

– На спор, что ли? – я делаю усилие, чтобы не отодвинуться

– Типа того, – смущается он.

Ужас, пытка какая-то! Ни за что бы не подписалась добровольно на все это.