– Ясно… – усмехнулся Антон.

***

В 21:00, как по будильнику, загремела музыка и зал быстро стал заполняться молодыми людьми, как и говорил Антон, возрастом от 14-ти и до 16-ти лет. Были и 12—13-ти летние, но их дальше порога не пускали – они как бы присутствовали на дискотеке, но по большому счёту их на ней не было. Четырнадцатилеток охранник тоже пытался не пускать, но их было сложно отличить от пятнадцатилеток, – в результате, через час в зал проникли все, кроме тех, кто откровенно выглядел, как ребёнок.

Данила Её приглядел практически сразу – с подругой они мялись возле входа в зал, не решаясь пройти, хотя ребята посмелее давно уже просочились сквозь одинокого охранника.

Данила и Антон никого не подпускали к своему столику, хотя несколько посягательств от слабого пола уже было, но Данила всех «отшил».

– Слушай, блин, – начал «закипать» Антон. – Если мы баб «динамить» будем, так и кончится всё хуёво!

– Успокойся, – остудил его Данила. – Я ищу стопудовый вариант.

– Да ну нахуй?! – воскликнул Антон. Он хорошо уже принял «на грудь» и осмелел. – А чем, блять, вон та шмара была не «стопудовым вариантом» -то??! – и он не глядя махнул в сторону девчонки, которой давно в том месте уже не было.

– Хочешь всякую залупу на хуй наматывать – на здоровье, ради Бога! – на пару секунд вскипел Данила. – Я ищу нормальную девчонку.

Антон выпил залпом полстакана пива и притих. Данилу же в этот вечер алкоголь не мог победить – он пил только водку, закусывал и запивал.

– Ты не склей ласты, Тоша! – Данила под столом пнул ногой своего товарища.

– Я в норме… – ответил Антон, но было ясно, что через час продолжения «банкета без перспектив», Даниле придётся на себе волочить этого плоскостопого «ухотерепевта» домой.

Загремела группа «Кар-Мэн» – Лондон гуд-бай! – и она будто оживила Данила:

– Смотри туда! – показал он на вход. – Две «кукушки» стоят. Они. – Даня ткнул пальцем в пустоту.

– Пиздец… – разочарованно простонал Антон, повернув голову в сторону входа. – Какие-то отличницы…

– Нормально… Я пошёл «склею» вон ту, что повыше, с кудряшками. Твоя —вторая! – бросил он Антону, отходя от стола.

– Да мне похую уже… Тащи хоть кого—нибудь, брат!

Преодолев пятнадцать метров зала, наполненного танцующими «телами», Данила остановился напротив подружек: та, что ему понравилась, являлась белокурой красоткой, локоны волос которой немного не доходили до её плеч. С чертами девочки и телом молодой женщины, девушка в Даниле пробудила животную похоть, и он решил во что бы то ни стало, переспать с ней. Пусть даже и через год, два, три – всё равно… Невысокого роста – её большие карие глаза дотянулись бы до его глаз только лишь встань она на цыпочки… Она не была красавицей в принятом смысле этого слова и образа – её «портили» чересчур увесистые скулы, – но привлекательности ей было не занимать, а скулы, со временем, могли вообще стать её достоинством, а не недостатком.

Подружка же была типичной некрасивой представительницей красивой подруги – брюнетка, совсем мелкая, с животиком, прыщами, канапушками и висячими сиськами – ей было лет 12-ть, не больше.

– Привет, девчонки! – Данила улыбнулся до ушей лучшей своей улыбкой и решил давить на возраст, типа он «старший товарищ», который всё покажет и всё объяснит, который всё знает и который не такой, как все эти малолетки – лишь бы кому – нибудь «вставить», – нет! Он – Мужчина! И с ним не страшно… – Чего стоите тут, как сиротинушки? Все уже на «другом берегу» этой ночи, сестрёнки! – подбодрил он и посмотрел в глаза той самой, которую выбрал – она, смутившись и зарумянившись, отвела взгляд. Данила понял, что она станет Его. – Пойдёмте к нам, – предложил Данила и слегка дотронулся до плеча подруги своей «жертвы»: он понял, что, если заартачится этот мелкий и страшный «гиббон», то его «рыбка» сорвётся с крючка – эта страшная подруга уведет Её домой. – Вон наш столик, – Данила указал в сторону столика, где сидел Антоха – тот, как дебил, махал своей клешнёй. – Посидим, стихи почитаем друг другу, – рассмеялся Данила. – Я сейчас как раз читаю Роберта Фроста – это мощный американский поэт середины двадцатого века, можно сказать, символ Эпохи…