– Рапунцель, да сбрось же свои волосы, – проговорил голос с истерическими нотками.

Марина пошла на звук этого голоса и увидела около водонапорной башни, издали похожей на башню принцессы без входа и выхода, мужской силуэт.

– Рапунцель, сбрось свои волосы-ы-ы, – уже кричал он, долбя ногой стену башни.

– Ты в курсе, что это не жилое помещение, и даже не техническое, а просто достопримечательность нашего городка.

– Человек? Человек! Где ты, человек? – прокричал силуэт, обернувшись.

– Ну, тут я. Не кричи, чертей разбудишь, – сказала Марина, подходя к силуэту, который при близком рассмотрении оказался…

– Твою ж мать, пацан, – сказала девушка вслух.

– А вот ругаться, девушка, нехорошо, – сделал Марине замечание юноша на вид не старше двадцати лет.

– Какая я тебе девушка!

– А кто ты, по-твоему? Женщина, что ли?

– Ну, вообще-то да. Мне через год сорок лет исполнится.

– Так-то мне тоже уже тридцать, но, как я понимаю, человек, попадающий в этот мир, становится моложе.

– Твою ж мать, – выругалась Марина и направилась к витрине магазинчика.

– Ты куда?

– Посмотреть на своё отражение.

– Да не волнуйся, ты классно выглядишь.

– Я не для этого, – сказала Марина и стала всматриваться в своё отражение в стекле сувенирного магазина: сделать это было не очень просто.

– Что же здесь так темно-то, – проворчала она.

– Не так уж и темно. Со временем привыкнешь, – сказал паренёк, приблизившись к девушке вплотную, и продолжил: – Тебе по виду где-то между восемнадцатью и тридцатью.

– Немалый разброс.

– Вы, девушки, умеете скрывать свой возраст. Иногда не разберёшь, восемнадцать вам или двадцать пять.

– Из личного опыта замечание высказал?

– Есть такой опыт.

– Расскажешь?

– Сейчас? – удивлённо спросил паренёк.

– А что тянуть? – спросила Марина удивлённо.

– Может, сначала познакомимся. Как тебя зовут?

– Меня не зовут, я сама прихожу.

– Понятно. Ну а если серьёзно?

– Тебе ни к чему моё имя. Мы здесь ненадолго.

– Чувствуется деловая хватка. А как мне к тебе обращаться?

– Проводник. Пусть будет Проводник.

– Проводник? Это откуда-то, куда-то? Или как-то по-другому.

– Нет, именно так.

– За мной пришла?

– Да.

– А я никуда отсюда не пойду.

– В смысле?

– А мне, Проводник, здесь нравится, – сказал парень и уселся на бордюр.

– Паша, это не смешно, – сказала Марина, возвышаясь над ним.

– А, значит, имя моё тебе известно, – сказал Павел, смотря снизу вверх на Марину.

– Мне многое о тебе известно.

– Это все, правда или просто сон? – задал юноша вопрос, который мучил его уже давно. – Я, правда, умер?

– Ага.

– И как давно?

– Три года уже, – ответила Марина, присев на бордюр рядом с Пашей.

– Что это за мир?

– Параллельный. Сюда попадают души людей, умерших без времени.

– Это как?

– Это значит случайно. Время твоё ещё не пришло, а ты помер. Был бы ты полной какашкой, тебя бы сопроводили в Правь, но ты, оказывается, не совсем какашка, что-то человеческое в тебе ещё осталось.

– Сама какашка, – буркнул Павел.

Марина посмотрела на его обиженное мальчишеское лицо и засмеялась.

– Что ты смеешься?

– Прости, но ты видел бы сейчас своё лицо, – сказала Марина сквозь смех.

– Хватит смеяться. Вообще не смешно.

– Прости. Я сейчас, щас.

Девушка честно пыталась перестать смеяться, но брошенные украдкой взгляды на обиженного юношу вызывали у неё новый прилив смеха.

Павел схватил её за грудки и, вскочив вместе с ней на ноги, начал трясти, приговаривая:

– Хватит ржать. Бесит уже.

Марина от неожиданности на мгновение перестала смеяться, но, посмотрев на разъярённого Павла, продолжила смеяться с двойной силой.

– Я не могу, ты такой смешной, когда злишься, да ещё лопоухий. Блин, на меня смотрит сердитая чебурашка.