У Бененсона острый глаз на неординарные проекты, и он решил, что, даже если ничего не будет найдено, кинорассказ об очередных безумных поисках легендарного города, закончившихся неудачей, может стать захватывающим. Элкинс и Бененсон вместе с другими партнерами создали ООО «ПЛЛ» («Под лучом лидара») для обеспечения работы экспедиции и съемок фильма.

Когда проект, задуманный десятилетия назад, сдвинулся наконец с места, Элкинс стал собирать команду. Мы много лет состояли в переписке, и он спросил, не напишу ли я о поисках города для «Ньюйоркера», где время от времени появлялись мои статьи об археологии. Я согласился, хотя и неохотно. По правде говоря, я был настолько уверен в провале, что решил ничего не сообщать редакции журнала до завершения экспедиции и сделать им предложение, только если что-нибудь найдется. Я не хотел рисковать, опасаясь выставить себя идиотом: вдруг съемка с помощью лидара не позволит ничего обнаружить? Такой исход представлялся мне наиболее вероятным, ведь за пять веков все попытки найти потерянный город оборачивались мошенничеством либо заканчивались неудачей. Когда я сказал об этом Стиву, он ответил: «Ну что ж, если мы вытянем пустышку, вы хотя бы отдохнете».

28 апреля 2012 года десять участников экспедиции встретились в Хьюстоне и вылетели на остров Роатан в Гондурасском заливе. Роатан и материковый Гондурас – два разных мира. Этот остров длиной тридцать миль и шириной около двух – настоящий тропический рай: песчаные берега с жемчужным блеском, бирюзовая вода, потрясающие коралловые рифы, рыбацкие деревни и элитные отели. Остров является пристанищем для аквалангистов и местом захода крупных круизных лайнеров. Поскольку он был британской колонией, основной язык на Роатане – английский.

Отдыхать здесь приятно, но Элкинс и Бененсон выбрали Роатан прежде всего потому, что в местном аэропорту для нашего самолета и его секретного груза обеспечивалась более высокая безопасность, чем в аэропортах на континенте. Государственный департамент выдал двухнедельное разрешение на пребывание самолета за пределами Соединенных Штатов, но в документе оговаривалось, что самолет должен находиться в хорошо защищенной огороженной зоне и круглосуточно охраняться вооруженными людьми. Элкинс и Бененсон наняли с этой целью гондурасских военных.

Роатан находится в северо-восточной части страны и удобно расположен относительно Москитии: три участка, выбранные для картографирования, находились всего в часе лета от острова. Был только один недостаток: роатанскому аэропорту запрещалось иметь запасы авиационного керосина. Из-за наркотрафика в Гондурасе установили строгий контроль над расходованием авиационного топлива. Заправщики нередко похищались, водителей убивали, а топливо заливали в самолеты наркоторговцев. Предполагалось, что после каждой съемки, перед возвращением на Роатан, «сессна» будет приземляться для дозаправки в аэропорту Ла-Сейба на континенте.

Наш штаб находился на плантации попугайного дерева, на южном побережье. Мы разместились в нескольких бунгало с красными черепичными крышами, построенных у берега бирюзовой лагуны с пляжем из белого песка. Рядом с бунгало журчали фонтаны, шуршали листьями пальмы. В номерах имелись ванные, облицованные мраморной плиткой, кухни с гранитными столами и спальни, отделанные тропическими породами деревьев. Кондиционеры при желании могли опустить температуру до точки замерзания. Позади бунгало, среди бутафорских камней, водопадов, мостиков, клумб с влажными от росы тропическими цветами, обтянутых белоснежной материей беседок с шелковыми занавесками, колышущимися на тропическом ветерке, расположился огромный бассейн с пресной водой. В близлежащей гавани у причала стояли шикарные яхты, их сияющие на солнце борта омывались карибскими водами. Дальше, на холмах, там и сям виднелись белые виллы.