«Если так случилось, значит так и должно быть. Не казнись, в этом твоей вины нет.» – старуха подошла к Аделарду, дала ему в руки картонный пакетик с круассанами и поцеловала его в щеку, а тот мило улыбнулся и вышел на улицу.

На часах уже было 19.00, и кафешка была в пяти минутах от пекарни. Хочешь или не хочешь, но одной выпечкой не насытишься. Зайдя, в кафе он сразу приметил один столик около окна и направился в его сторону. Здесь все делать надо самому, никто с тобой не будет нянчиться. Сам разделся и повесил одежду на вешалку, сам сел за стол, только готовят и приносят еду за тебя.

Едва он успел сеть к нему подошла молодая девушка, улыбнулась и спросила:

–Что будете заказывать?»

Аделард немного потупил и через пару секунд ответил:

–Можно порцию Кок-о-вен.

«Хорошо, ожидайте около пяти минут.» – сказала девушка и поспешила удалиться в сторону белых дверей с круглым окном, скорее всего там была кухня – место, где обычные продукты становятся произведением искусства, по крайней мере так считал Аделард.

Он получил порцию вкусной курицы, тушенной в вине, но даже такой гурман, как Аделард в такой момент жизни не мог насладиться блюдом. Съев чуть больше половины, щедрый старик, попросил счет и расплатился, отставив чуть больше, чем надо, демонстративно попрощался официанткой и вышел на темную улицу, конец которой увидеть было сложно. Подкинув мелочи бездомному, он пошел дальше с мыслями: «что ему еще хуже, чем мне».

На часах уже было 21.00 ночную темноту не могли разогнать уличные фонари, единственная достойно освещающая путь – это луна.

Аделард решил пройтись по парку, чтобы время скоротать и насладиться тишиной, которой иногда так сильно не хватает. Сидя на скамейке напротив маленького водоема с уточками, его поглотила мысль о том, как жестоко одиночество во дни декабря, но сдаваться было для него равно смертной казни. Он не мог представить ситуацию, как взял и остановился на пути к цели, наверное, из-за своего упрямства, смог добиться руки и сердца жены, погибшая давным-давно, когда дети бегали во дворах, а родители умели слушать своих детей. Ностальгия по временам молодости пронизывала его душу, он начал вспоминать детство в пеленках, школьные годы в форме, студенчество в костюме прилежного студента и годы молодости в белом специализированном костюме, защищающий от радиации, получаемой на атомной станции. Да, да именно там проработавший более 25 лет и вышел на пенсию, уже как 3 года. Эти воспоминания радуют его по сей день, у него даже есть альбом со всеми коллегами.

За отслеживанием своей жизни от рождения до настоящего дня Аделард провел полтора часа и ему по-хорошему надо было идти, благо до больницы 15 минут.

Стуча по асфальту своей деревянной тростью, он пугал местных бродячих котов и бездомных собак. Обойдя, больницу, он подошел к черному входу, дверь, которой была громоздкой и крепкой, наверное, для эвакуации людей в случаях экстренных ситуации.

Эти огромные двери с грохотом и неприятным скрипом распахнулись и вышел, Виктор. В глазах Аделарда он был как ангел, дающий спасения от горести и печали.

В его руках виднелись какие-то непонятные тряпки или вообще мешки, этого Аделард не мог разглядеть, но составил недовольную гримасу. Виктор уверенным и быстрым шагом подошел к старику, в руках держа, завернутые непонятные тряпки. Аделард пригляделся и заметил розовое пятно, он понял, что это личико его внука. Его поседевшие брови взмыли вверх, глаза он открыл настолько широко, насколько мог, а на лице появилась счастливая улыбка.

Виктор, зная, что времени осталось мало, начал говорить: «Что вы удивляетесь? Мне пришлось сказать, что я иду выкидывать старые тряпки, предназначенные для мытья полов. На меня смотрели, как спятившего, потому что эту работу выполнять должны санитары, а не врачи, так тем более еще и старшие. В общем, вам пора уходить, чем быстрее, тем лучше.»