– Ну ясно, а Дафнис, представляешь, в лес на выходных уехал – вклинила Деметра, содрогнув мысли Элеи.

Ей подобное о Дафнисе было странно слышать, ведь хоть они когда-то и ездили в лес, представить, что сейчас Дафнис возьмёт и сорвётся куда-то, для Элеи было невозможно.

– Да я сама не особо понимаю – начала мать. – Он выпросил у меня машину и уехал в какие-то дебри под Верблюдогорск, как обычно ни во что меня ни посвятив. Вот у тебя спросить хотела, что его туда могло завлечь.

– Вы же знаете, как у нас последние полгода складывались…

– Знаю, знаю, девочка моя – сочувственно произнесла Деметра.

– Что-то ничего такого не вспоминается… – задумалась Элея. – Хотя нет, знаете, у него карта какая-то была, бумажная, как раз с окрестностями где-то там. Только она у него оказалась после похорон, а тогда он уже со мной почти не разговаривал.

– Нда… что ему в голову взбрело… – озадаченно пробормотала Деметра с интонацией матери, в очередной раз разгребающей проделки неустанного чада.

– А что картину сняли? – невзначай спросила Элея, хлебнув кофе.

Приторно сладкий растворимый кофе осел на стенках гортани. Элея поморщилась. «Очередные быстрые углеводы» – думала она.

Глоток за глотком, и она смирилась, даже съела конфету. А затем ещё одну. Элея не чувствовала вкус, но ела и ела, сама того не замечая.

– Так это Дафнис ещё, она, по-моему, у него сейчас над монитором висит.

– А он разве не здесь сейчас живёт? – задала Элея вопрос, который тревожил её с момента приглашения за вещами. Элея твёрдо решила, что идёт исключительно к Деметре, и нет ей никакого дела до Дафниса. Но на протяжении всего пути она отгоняла назойливую мысль о том, что они с Дафнисом встретятся.

– Нет, он в бабушкину квартиру завалился, знаешь же, какая она у нас разъездная. То в одном санатории, то в другом – улыбнувшись, сказала Деметра. – Ну ты же про квартиру эту знаешь?

– Что именно – не понимая спросила Элея, посмотрев на Деметру невинно-страдающим лицом.

– Дафнис, он… – как бы нехотя начала Деметра – В общем, квартира эта по завещанию досталась Агамемнону… Ну и после вашего расставания они с Дафнисом повздорили. Ты же знаешь, какой он бывает в отчаянии… Все эти односложные фразы, безразличие, а Агам этого терпеть не может.

Агамемнон – старший брат Деметры, и, что важнее, Дафнису он приходился дядей. Страшным, гнетущим дядькой, извечно достававшим Дафниса. И не то чтобы он был плохим человеком, просто эти двое друг другу не подходили.

– Повздорив, Дафнис молча ушёл к бабушке и больше с Агамом не разговаривал – помедлила Деметра, смотря в грустные глаза Элеи.

Всех этих подробностей Элея не знала, и волей-неволей ей стало жалко Дафниса.

– Агам затеял квартиру сдавать, вот я тебя за вещами и позвала.

Элее стало грустно, хоть она и жила здесь на птичьих правах, но породнилась с каждой вещью в квартире. От мыслей, что стоять среди этих стен, сидеть на этих стульях, лежать в этой кровати будут какие-то неизвестные люди, стало совсем отвратно. И не жадность охватила её – чувство горькой утраты разлилось внутри девушки. Невозможность на это повлиять и безвозвратность минувшего угнетали Элею. Она чувствовала, как с каждым днём их былая жизнь с Дафнисом необратимо отдалялась, и будущее не сулило ничего доброго и тёплого.

Уже уходя, Элея задержалась в уборной, и наблюдающая со стороны Деметра услышала лишь долгое журчание включенного крана. Элея вышла, как бы незаметно промокнула губы рукавом широкой чёрной толстовки, схватила вещи и ушла.

Когда Деметра закрыла за ней дверь, Элея ещё какое-то время смотрела на вход в квартиру. Она будто застыла минут на пятнадцать, пока кто-то этажом выше не хлопнул дверью. Элея испугалась что её заметят и убежала вниз по лестничной клетке.