Марина прибавила шаг и вышла к тому месту, где, как ей показалось, был домик. Но она ошиблась. Между двух старых дубов стоял шалаш, сделанный из веток деревьев. Он был небольшим, но в меру плотным, чтобы можно было спрятаться от дождя и ветра.

Неожиданно Марина почувствовала, как кончики пальцев начало покалывать, как было тогда, когда она надела сережки. Вот и сейчас это чувство снова появилось. Ей было не больно, но очень ощутимо. Решив не обращать на это внимание, она собралась осмотреть находку.

Марина подошла поближе и заглянула внутрь. На земле лежали сухие потрескавшиеся временем, прутья. Они были прикрыты сгнившими листьями. Шалаш был не жилым, следов, что здесь останавливался кто-то, охотник или лесник, не было. Возможно, его построили дети, когда играли, но очень давно, об этом говорил вид строения.

Она вспомнила, как в классе пятом с девчонками во дворе устроили из одеял и веток что-то типа домика. У них стояли полукругом деревья, и они между ними наверх наваливали большие ветки и покрывали их стареньким одеялом. Одно стелили внутри и играли в дочки-матери. Им очень нравилось.

Здесь все выглядело по-другому. Но это не исключает того, что именно дети играли здесь когда-то, а потом просто перестали сюда приходить.

Марина заметила в углу шалаша какой-то предмет. Он был грязным, поэтому разглядеть, что это она не смогла. Нагнувшись, аккуратно ступая на сухие ветки, она вошла в шалаш дотянулась до лежащего предмета в углу и, схватив его, быстро вылезла наружу.

Это было что-то мягкое и влажное. Марина попробовала стряхнуть с него грязь и потерла в некоторых местах рукой.

Сверху показался глаз, ниже черный нос. Повертев его еще раз, стало понятно, это игрушка, мишка. Только он был очень грязным, пролежавшим здесь довольно долго.

На маленькой голове было два круглых ушка, на мордочке один глаз, пластмассовый черный носик и рот из ниток в виде улыбки. Дальше шло тощее тело с висящими на нем тоненькими лапками, одна из которых оторвалась, и болталась на оставшихся нитках.

Скорее всего, когда-то эта игрушка была коричневого цвета, кое-где остался ее натуральный, но грязный цвет. В остальных местах медведь был весь в земле.

Интересная находка. С такой игрушкой мог играть только маленький ребенок, но точно не подросток. И судя по затасканности, этот медведь явно был не новым.

Марина смотрела на игрушку, когда позади нее послышался едва уловимый звук, это даже был не звук, а голос, такой тихий, тоненький, едва различимый.

Что-то, до боли знакомое шевельнулось в голове. Где-то, подобное она уже слышала.

Марина медленно повернулась, но позади нее никого не было.

С каждым разом он становился все четче и громче. Марина почувствовала холодок в груди, когда до нее начали доноситься знакомые слова. Она их слышала раньше. Марина была уверенна, что слова этой песенки звучали совсем недавно, и пела его маленькая девочка.

Держа игрушку в одной руке, Марина повернулась в ту сторону, откуда слышался тихий тоненький голосок. Сердце бешено заколотилось, дыхание стало частым и глубоким, как будто она бежала, а сейчас остановилась, чтобы передохнуть.

Голос становился все ближе, слова песни звучали все отчетливей, и теперь было понятно, что ее поет ребенок.

Марина, наконец, вспомнила, где она уже это слышала. Во сне. Только там не было этого шалашика и игрушки. Что будет дальше, она уже знала. Сейчас из зарослей леса выйдет девочка, лет шести. Только это совсем не ребенок, а монстр с блеклыми глазами и большой пастью.

Чем ближе и четче звучал голос, тем сильнее нарастала паника внутри Марины. Орать не было смысла, а бежать, успеет ли она, да и куда, если сама не знает, где она находится. И зачем она только согласилась пойти в лес.