В перерывах между танцами мы слонялись по Амстердаму. Блуждая по переулочкам старого города, не избежали искушения попробовать местные космические пирожки. Это было мое первое и последнее знакомство с наркотиками. Более омерзительного состояния у меня не бывало – иду по городу со стеклянными глазами, все понимаю, но сделать ничего не могу, просто иду-иду-иду как полное ничтожество. Очухавшись и сравнив себя с наркозависимым, впервые в жизни почувствовала себя гармоничной личностью. Это как же надо себя ненавидеть, чтобы по доброй воле принять эту дрянь? Вернулась в Москву. В тридцатых числах декабря позвонил Генный инженер № 1, я не сняла трубку. Он написал сообщение с приглашением на каток и совместную встречу Нового года. Я не ответила.

Вовочка № 2 написал, что послал мне на день Святого Валентина красное сердце, а отправилось почему-то черное. Я искала его в почте, но не нашла. Мы опять разговорились. Вот так просто, ни о чем, будто мы добрые друзья и все хорошо. Болтовня. Я спрашиваю, шутя, делает ли он жертвоприношения на алтарь приличий. Он отвечает, что ведет крайне спокойный и благопристойный образ жизни. Спросил, есть ли у меня мужчина. Я что-то наплела ему, но на самом деле мне было не до мужчин. В прошлом году меня перевели в другую практику и повысили. Я работала, то есть пахала как лошадь и на данный момент была выжата как лимон.

Я сидела на кровати и перебирала в памяти события ушедшего года и кроме аргентинского танго ничего радостного не могла вспомнить. Я хорошо зарабатывала, но все деньги спускала на костюмы, рубашки, косметику, профессиональную литературу и аренду дорогой квартиры. Курсировала в дорогих туфлях от офиса домой, еженедельно заворачивая в салон красоты, чтобы восстановить измученное работой тело, потом моя голова опускалась на подушку и засыпала без памяти. Мне ничего не снилось, меня покинули даже змеи, крысы и инопланетяне. И так повторялось снова и снова. Это повторение красивое, точное. Но если оно бесконечно наступает и бесконечно проходит, то чувствуешь себя белкой в колесе, и хочется из него срочно выпрыгнуть и поскакать по разным деревьям, высоким и низким, с листьями, ягодами, иголками и шишками, прыгнуть в кусты, на траву и, может, полежать на ней, почесав за ушком. И это разнообразие невероятно интересно. А бегать по замкнутому кругу, даже если по пути можно есть бесконечно вкусные орешки – это надоедает, да и вспомнить в итоге нечего. Несколько лет такой жизни высосали из меня все, оставив внутри темно-синего костюма абсолютную пустоту.

Сегодня я, как обычно, опустила голову на подушку и поняла, что сплю в своей комнате, на своей кровати, только передо мной на расстоянии полуметра между полками моего белого стеллажа появляется женщина в черном. Ее торс висит в воздухе, она смотрит на меня и говорит: «Ну!» И подбородком помогает, как бы впечатывая это слово мне в мозг, а мои руки засасывает в нее. Я испугалась, но не сильно для такого случая, стала открывать глаза и будто открыла их. Мои руки взлетели над кроватью и тянулись к ее черным одеждам сквозь белые стеллажные полки. А левая рука исчезала в черном бурлящем составе, похожем на смолу. Она кипела, двигаясь от кончиков пальцев по ладони, и остановилась на запястье. Там, где она прошла, рука испарилась, а выше моя обычная рука в шелковой пижаме. Я открываю глаза. Белая полка, на полке – предложение. Три слова розовые и сделаны из зефира. Я их читаю и улыбаюсь. Кажется, это мои мечты.

Утром я решительно шла к кабинету своего начальника.

– Знаешь что, Дима? – стеклянная дверь распахнулась от моего легкого удара коленом. – Ты опять за свое? Хочешь, чтобы я одна переделала всю работу этого мира?