Белинда достала пачку «Кенситас», вынула сигарету с фильтром и закурила от дорогой зажигалки, украшенной гравировкой.

– Золотая? – не удержавшись, спросила Флоранс.

– Да. Подарок Джека. – Белинда протянула ей зажигалку. – Забыла угостить тебя сигаретой.

Флоранс посмотрела на кремово-красную пачку сигарет, оставленную Белиндой, затем прочла гравированную надпись на зажигалке: «Моей дорогой Белинде».

– Спасибо, я не курю, – сказала она и в подтверждение своих слов кашлянула.

– Конечно. – Белинда разогнала дым рукой и прищурилась. – А скажи-ка, чем такая наивная девица, как ты, намеревается очаровать великого Джонатана Джексона?

Флоранс сглотнула и потянулась за тостом. Как бы она ни пыталась скрыть, вопрос вогнал ее в краску, и Белинда это видела. Белинда – образец элегантности – вообще видела ее насквозь.

– Понимаю тебя. В обаянии ему не откажешь. Особенно когда он рассказывает про свои подвиги. Но важно не то, что на поверхности, а то, что скрыто внутри. Согласна?

Флоранс закусила щеку изнутри.

– Поговорили – и будет. – Белинда встала. – С твоего позволения, удалюсь в здешнюю старинную ванную. Кишечник заявляет о себе.

После ее ухода Флоранс шумно поставила чашку на блюдце. Какая женщина скрывалась под лощеным обликом Белинды? Или она и внутри такая же?

Флоранс прошла в гостиную и выглянула на дорогу. Она не знала, хочется ей видеть Джека или встреча с ним ее пугает. Она стояла, прислонившись к стенке оконной ниши. «Эти стены могли бы рассказать немало историй», – думала Флоранс. Она любила хорошие истории и читала любые романы, попадавшиеся под руку. У бабушки Джека было их собрано немало. Флоранс выбрала «Неуютную ферму», юмористический роман английской писательницы Стеллы Гиббонс. Ей сейчас требовалось взбодриться порцией смеха.

После завтрака с Белиндой Флоранс так и подмывало выбросить кекс в мусорное ведро, но рука не поднималась столь жестоко обойтись с едой. Может, у Джека есть какое-то вразумительное объяснение. Но какое? Разум уцепился за эту мысль. Флоранс достала красивые тарелки и нож для нарезания кекса. Ведь Джек мог вернуться, пока она гуляет. Она надела резиновые сапоги и вышла из дому, поглядывая на скопления плотных облаков. Середина каждого облака была темной, но верхние края серебрились, а в редких просветах виднелось бледно-голубое небо. Ждать дождя или ветер разгонит тучи? Флоранс понадеялась, что ненастная погода отступит. Забыв, что на ней ее лучшее платье, она решила уйти как можно дальше.

Вместо прогулки по равнинному заливному лугу и холму, начинавшемуся за лугом, она открыла заднюю калитку и поднялась на другой холм, по крутым склонам которого бродили овцы. Достигнув вершины, Флоранс остановилась передохнуть. Она смотрела на дом Джека, притулившийся между холмами и перелесками, в чьей зелени пестрели красные и золотистые оттенки. Небо потемнело, а облака опустились совсем низко. Казалось, до них можно дотянуться. Благоразумие требовало вернуться, но присутствие Белинды не вызывало желания идти домой. Надеясь, что если дождь и пойдет, то не сейчас, Флоранс решила идти дальше.

Вокруг простирались волнистые холмы и долины Девоншира. По долинам змеились тропинки, плотные живые изгороди разграничивали участки лугов, сменяющихся дубовыми рощами и полосами смешанного леса. Флоранс выбрала направление, спустилась по противоположному склону и двинулась по дорожке, окаймленной кустами ежевики. Дорожка уходила вдаль, скрываясь за деревьями. Единственными звуками были шум усилившегося ветра и шелест пожелтевшей листвы.

Погруженная в свои мысли, Флоранс долго брела по дорожке, а когда решила повернуть назад, сверху упали первые капли дождя. «Подумаешь, моросит», – успокоила она себя. Конечно, теплая сентябрьская погода не могла продолжаться до бесконечности. Как-никак уже начало октября. Казалось, природа закрыла занавес и солнечные деньки остались по другую его сторону.