Иллюстрируя свои записки, я беззастенчиво использовал фотоснимки, любезно предоставленные мне моим другом Константином Минайченко, МС, профессиональным фотографом, чемпионом СССР 1975 года (я не сказал экс-чемпионом, потому что пройденный им маршрут никто так и не смог или не желал повторить в течение уже сорока лет), а также слайды, порой выцветшие от старости, переданные мне моими товарищами по команде для написания этого труда.

Вынеся на суд читателя мои записки, хочу напомнить, что я не писатель, а всего лишь альпинистский врач, каких было немало в наших горах того времени и которых обстоятельства побуждали проявлять свой профессионализм и мужество в экстремальных условиях, вызывая восхищение коллег и глубокое уважение своих команд.

Спустя год после выхода первого издания, получив уже готовую книгу, по многочисленным просьбам я продолжил публиковать мои воспоминания, которые, как оказалось, интересны не только моим товарищам по команде, но и многим альпинистам, горным туристам и просто людям разных поколений. Я благодарю моего друга Никиту Степанова, «Снежного барса» и прекрасного человека, оказавшего мне гостеприимство в Москве, и его супругу Оленьку, очень искренне и с открытым сердцем полюбивших моих друзей по команде, о которых я упоминал в своих записках. Этих людей взаправду можно потрогать и спустя годы, потому что они не были выдуманными персонажами.

Мне нередко приходят известия по телефону, по скайпу, в личных сообщениях от тех моих друзей, которых я так и не смог пока увидеть. Разбросанные судьбой по всему свету, не все из них сумели приспособиться к нынешней среде обитания, но, читая мои рассказы о себе, вспоминают, кем они были, и это помогает им жить дальше…

После долгих раздумий я начал писать новую серию рассказов – про обычных людей, и не всегда ангелов, о наших соседях по улице и двору, по уникальному для нас городу Ташкенту, где мы росли, откуда мы ушли в горы и куда мы всегда возвращались. Мы приносили в нашу обыкновенную жизнь приобретённый в горах этикет, делая его нормой жизни на работе и в семье. И уже не умея жить по-другому, удивлялись и не знали, что отвечать нашим детям на вопрос, почему мы не такие, как все.

Менялись наши дети, и мы становились им примером. И хотя мы просто пытались выжить от экспедиции до экспедиции, а в экспедициях нормально жить, в это же время незаметно влияли на наших соседей и коллег, которые перенимали наши правила, открывая в себе способность сострадать, приходить на помощь и заботиться друг о друге.

С первого курса медицинского института я хорошо помню заключительные слова яркой и талантливой завкафедрой биологии: «Девяносто процентов вашего тела, натуры и личности – это генетика ваших предков, десять процентов – это воспитание. Но воспитание – это тоже генетика, которая, отсеивая ненужную или неприемлемую для вашей натуры информацию, легко усваивает то, что для вас приемлемо».

Так получилось, что, приняв помимо своей воли генетический комплекс моего прадеда – профессионального борца, исследователя, путешественника и непоседы, я каким-то непостижимым образом повторяю примерно всё то, что он совершал в своей жизни. Я всегда помнил его спящим, под тяжестью лет и перенесенных на Колыме лишений, в кресле, с большими серебряными часами на груди, которые ему вернули, отпустив на свободу. В один из редких моментов просветления он поведал мне об удивительном пешем путешествии от Ташкента до Стены Плача и обратно. Он совершил его с двумя товарищами и написал об этом книгу, которую пытался издать уже после революции. Его арестовали за шпионаж, а изнасилованная рукопись пропала где-то в архивах ЧК. И когда я спросил его, каким образом он прошёл сквозь мусульманские страны без оружия и вернулся невредимым, он ответил, что люди везде относились с уважением к любой религии и ждали от него уважения к их собственным обычаям и их религии, что искренность его слов и поступков открывала двери их домов и он всегда и везде находил кров, пищу, место, где можно помолиться, и дружескую беседу.