Одолевавшие меня сомнения только усугубляли гнёт ТЯГОСТНЫХ раздумий. Я стал бояться того, что оказался во власти опасного заблуждения и какой-то напрасной надежды. И эта ноша становилась всё тяжелее из-за того, что не получалось прийти к окончательному решению: покупать или не покупать дом. У меня всё никак не получалось утвердиться в том, что будет лучше для нас: остаться с деньгами или с домом. Мне было известно о поговорке: «Что тяжело несёшь – не донесёшь», – и даже стал пытаться отказаться от задуманного. Всегда остаётся одно решение, когда что-то не получается: отказаться от задуманного. Но бросить думать о возможности купить дом не получалось, и это могло быть свидетельством НЕОБХОДИМОСТИ покупки дома. Осенью всё могло разрешиться само собой, когда останется только уезжать, если ни об одном доме так и не станет известно. И мне приходилось оставлять себя с этой тревогой, раздумиями, сомнениями до осени.
Из того села, где мы работали, на выходные дядя одноклассника со своим сыном каждый раз возвращались к себе домой, на улицу Советскую, а я с одноклассником в дом к его бабке, на Береговую-74. Обычно мы приезжали вечером в пятницу. А ДВАДЦАТОГО сентября, в пятницу, мы приехали раньше, часа на четыре. Накануне приехала, прилетев из Армении, мать одноклассника, и вместе с ней и с бабкой одноклассник отправился в дом его тётки, чтобы посидеть в КРУГУ родственников. Дома я остался один, и, вскоре, оказался под властью мучивших меня вопросов и сомнений. Я лежал на кровати, и мне приходилось раз за разом поворачиваться то на спину, то на бок, то на другой бок, то на живот, потом опять на спину. Это становилось невыносимым, и я решил, что мне лучше встать с кровати и выйти из избы наружу, чтобы уже так изменить своё положение.
Какой-то ОПРЕДЕЛЁННОЙ цели у меня не было. Оказавшись снаружи, я посмотрел налево, в сторону калитки, но там не было НИЧЕГО такого, что могло бы ПОТЯНУТЬ меня в эту сторону. Я повернулся направо и направился в противоположную сторону, к огороду. Меня ПОТЯНУЛОСДЕЛАТЬ ещё где-то четыре шага. Когда дом, находившийся справа от меня, уже НИЧЕГО не мог загораживать собой, я остановился, не зная что мне ДЕЛАТЬ ДАЛЬШЕ и куда же мне ДАЛЬШЕ идти. И тут я повернул голову направо. Так можно повернуться на чей-то взгляд.
«Вот он: этот дом!… Это судьба.»
Я всё увидел в точности таким, каким всё видел в том сне лет тринадцать-четырнадцать тому назад. Сон побуждал меня снова увидеть этот дом, и при этом мне прекрасно было известно о том, что где он находился.
Было уже около восьми часов вечера, когда именно с этого места, где остановился, с точно такого расстояния, я, наконец-то, увидел этот дом. А я тщетно пытался обнаружить его в Ленинакане, в Армении. Он оказался совсем в другом месте, за тысячи километров от этого города, в Тогуле, в Алтайском крае, там, где меня до этого ни разу не было. И этот дом оказался соседним домом бабке одноклассника. И оказалось, что этот дом я мог узнать только с этого места, находясь не на дороге, не на улице, которая проходила между