Да, он имеющий право! Да, он свободен – но сейчас он свободно выбирал жить дальше, а не погибнуть от руки безжалостного юного носферату, который внезапно оказался близко-близко, у самого подножия лестницы, и глянул снизу вверх на Розье своими чёрными как ночь глазами и оскалился, обнажая белоснежные клыки. Тьма, как же так, как же он ошибся?!

– Господин, господин, я – Розье, я готов вас принять! – из горла тёмного вырвался не то хрип, не то стон.

Он чувствовал дыхание смерти как никогда отчётливо.

– Я не готов, – тон этого воплощения погибели не выражал абсолютно ничего.

Носферату как будто телепортировался через зал, и полы его плаща взметнулись двумя чёрными крыльями. Нескольким скупыми движениями он расправился с тремя лимонниками и положил руку на загривок совершенно озверевшего ликана, от утончённой красоты которого не осталось ровным счётом ничего – только кошмарная, поистине адская морда, запачканная кровью.

– Хр-р-р… – из горла монстра вырвалось тяжёлое дыхание, потом раздался мерзкий хруст, и кости лица начали постепенно вставать на место, а жуткие клыки – втягиваться.

Через минуту в окружении мёртвых тел стоял прежний светловолосый красавчик, затянутый в стильную кожаную куртку. Он огляделся и увидел единственный нетронутый столик во всём разгромленном клубе. Тот самый, на котором стоял едва тронутый стейк и непочатая бутылка Ле-нуво божоле.

– Можно? – спросил он.

Из-под ногтей ликана сочилась кровь. Дождавшись кивка от своего господина, он в два куска проглотил мясо, а потом налил в бокал вина и протянул его носферату. Тот сквозь стекло и красноту благородного напитка глянул на Розье:

– Если вас не интересует судьба некого клирика с Атенрай, который сейчас находится у меня в плену – то нам нечего более здесь делать.

Вот теперь тёмный понял, что он по уши в дерьме, и рухнул на колени:

– Господин, останьтесь, и мы обсудим детали!

И тут на авансцену ступила та самая женщина в лиловом. Она оказалась прямо за спиной у коленопреклонённого хозяина «Ночных огней» и вдруг накинула ему на горло струну гаротты. Розье хрипел и сучил ногами, пытаясь вырваться, но хватка таинственной леди была железной.

– Господа, я – новая хозяйка «Ночных огней», Элле Фиц-Балберит. С удовольствием предлагаю вам своё гостеприимство и готова к любому взаимовыгодному сотрудничеству.

А потом сквозь зубы процедила бывшим аколитам Розье:

– Вы – теперь мои люди. Уберите эту мёртвую тварь с глаз долой.

Портьера отдёрнулась, и в клуб вошли сабы-невольники с личными вещами своей хозяйки.

Сью, скрывая отвращение за вниманием к бокалу вина, поднялся на второй этаж и сел напротив леди Фиц-Балберит.

– Это божоле не с Монпарнаса. Гвадалахара, прошлогодний урожай, – сказал он.

– Вы ценитель? – немного более подобострастно, чем рекомендовало ей раздутое эго, проговорила Элле.

– Я прочитал на этикетке, – сухо сказал Виньярд. – Итак, к делу. У меня есть живой и относительно невредимый клирик Атенрай.

Глаза его собеседницы округлились:

– Что-о?

– Сколько сейчас за них предлагают? Я несколько затруднён в средствах, и такая сделка была бы весьма кстати.

– Предлагаю десять миллионов кредитов! – быстро сказала тёмная.

– Я, пожалуй, предложу Лиама Мак-Магона кому-нибудь другому. В конце концов, я и сам могу попытаться наладить контакт с вашими на Кроули…

– Кого-о?

– Вы не делаете мне чести, сомневаясь в моих словах. Во время моего короткого пребывания на Ярре, меня выследил и попытался убить Лиам Мак-Магон, однако я переиграл его. И теперь он – у меня в плену. Можно было прикончить его на месте, но, повторюсь – я несколько стеснён в средствах.