Из услышанных разговоров мне стало понятно, что группа эта, как и найденный мной мертвец, из общины загадочного Кардинала. Их техник (тот самый дрыщ с кучей аппаратуры) сейчас возился этажом ниже, пытаясь вскрыть какую-то навороченную дверь.

Скрепка и его брат были отпущены Дедом к телу отца. Так мне стала понятна реакция парня на пистолет. У них ещё теплилась надежда, что произошло чудо, и их отец где-то здесь, живой, а тут я с его шмотками. Вот у Скрепки башню и снесло маленько. Хорошо хоть авторитет Деда был непререкаем, иначе для меня все могло закончиться гораздо печальней: попасть под горячую руку молодым, но не наделённым умом бойцам – то ещё удовольствие.

– Есть будешь? – вывел меня из раздумий голос Деда.

Кроме меня и него, никого в помещении рабочей смены не было. Я сидел на том самом диване, на котором меня в прошлый раз сморил сон. Дед – напротив, через стол.

Я кивнул и взял из его рук вскрытую жестяную банку. Бобы в говяжьем соусе! Так можно и слюной захлебнуться. Руки были грязными, пришлось использовать трофейный нож в качестве ложки.

– Ты не серчай, парень. Сам понимаешь, бой, нервы у всех в спираль свернулись, сюсюкать и разбираться свой-чужой времени не было.

– Я понимаю. Ствол вернёте?

– Пистолет ребята не отдадут. Да и на кой он тебе с индикатором личности?

– Я про АСУ.

– Автомат? Так ты все патроны расстрелял.

– Он дорог мне как память. Сроднился я с ним, пока мутанты пытались меня на зуб попробовать на пункте охраны.

Дед ухмыльнулся и понимающе кивнул.

– Посмотрим. Все твои слова вроде как сходятся. И свежая разбитая капсула, и следы разные. Одного не пойму, как ты вообще очнулся?

– Это вопрос не ко мне. Я сам ни хрена не понимаю. Кстати, может, расскажите толком, что вокруг творится? Кто вы такие? Что происходит? И что за звиздец приключился конкретно здесь! Я же на операцию ложился в нормальном мире, а спустя несколько месяцев очнулся в глубокой заднице, полной кровожадных тварей и непонятных спецназёров, лупящих всех подряд по башке прикладами.

Дед как-то странно на меня посмотрел.

– Боюсь тебя огорчить парень. Но со времени первого импульса прошло два года, а не несколько месяцев.

Я замер. Мать, старший брат, красивая соседка Юля, c которой мы крутили шашни около года, друзья, знакомые…

– Сколько?

– Два года.

– Я не о том, – обвёл я зажатым в руке ножом круг в воздухе. – Вот это вот всё, то, что здесь в клинике, оно повсюду так?

– Да.

– Сколько людей выжило? Расскажи мне всё, – к горлу подступил ком.

– Сначала страны накрыли друг друга ударами со спутников, с применением высокообъёмного энергетического оружия. Следом – ракетами земля-земля, потом в ход пошли все остальные средства. Длился этот Ад четыре дня. А потом пришёл Импульс, тоже с неба.

Дед замолчал, глядя куда-то сквозь меня, а затем встрепенулся и зло сплюнул на пол:

– А-а-а, нафиг! Не могу, сам посмотришь. Сейчас Мульт освободится, всю инфу тебе видеозаписями и статьями наших научников скинет.

– Погоди, – попытался я остановить уходящего Деда. – Сколько людей выжило? Россия-то ещё существует?

– Существует, пока мы живы. Но про государства забудь, нет больше ничего. После импульса в живых остался каждый восьмой. За первый год откинулась еще половина от этого числа, вот такая арифметика.

Старатель хлопнул ладонью по заслонке и вышел в коридор.

Какая вероятность, что кто-то из моих родственников до сих пор жив? Из друзей? Ноль. Я не верю в чудеса.

Ноль… Я сложил руки на столе и прижался к ним головой.

Ноль. Не будет никаких записок дома у матери. Да и самого дома может не быть. Не ждёт меня никто у брата.