Два давних товарища, попавших в Россию из стран, противоборствующих друг другу, разошлись после полуночи: тем для бесед у них нашлось превеликое множество, да и вспомнить былые схватки со шведами командиры были просто обязаны. Ветераны войны все чаще и чаще ловили себя на мысли, что видят не заурядную, скучную дрязгу на окраине Европы, нет, они видят и участвуют в становлении нового мирового гиганта. Они не знали – хорошо это или плохо, командующие просто шли вперед за молодым царем, давно доказавшим право командовать…

Конец июня 1712 года от Р. Х.

Пловдив

Барабаны весело выбивали незатейливую дробь, иногда им подыгрывали литавры витязей, но их вклад в общую какофонию звуков был столь мал, что его будто и не замечали. Пехотные каре выстроились в шахматном порядке. Кое-как построившись, батальоны с божьей помощью готовились к перестроению в полковое каре.

– Шельмецы! Да что вы творите? Какого рожна вы лезете вперед батьки? – седоусый сержант с ровным, недавно стриженным ёжиком на голове надрывался в крике.

– Ты, сержант, не ори, лучше проход освободи, – спокойно возразил годящийся ему в сыновья молодой лейтенант. – Устав читал, поди? Так должен знать, что застрельщики или стрелки, то бишь сейчас это мы – витязи – имеем право покидать строй во время наступления в любое удобное время, потому как задачи у нас сложнее, чем у простых солдат.

– Так то только по приказу командира… – попытался возразить сержант.

– В любое удобное время, – по слогам произнес лейтенант. – Не мешай нам, мы же не мешаем тебе, служивый.

Бывший гренадер, а ныне командир фузилерного взвода – Мушков Илья Анисимович не нашел что ответить и вынужденно скомандовал подчиненным пропустить роту стрелков, облаченных в серые стальные кирасы.

– Батальон, слушай мою команду, – командир полка воспользовался рупором. – В полковое каре стройся!

Два тульских батальона замерли на местах, успев развернуться на девяносто градусов, лицом друг к другу. Так получилось, что из-за нехватки времени учения батальонов и полков приходится вынужденно проводить чуть ли не перед самым носом у вражеской армии. Ветераны, обстрелянные и битые в сражениях с турками, давно овладели всеми перестроениями Воинского Устава, что не раз демонстрировали врагу, удачно чередуя фланкирующий и фронтальный огонь со штыковой атакой. Пускай свободного времени у солдат на обучение не так много, но если с умом подойти к столь нужному процессу, то можно без ущерба для здоровья и дисциплины воинов дать все необходимое, после чего часами отшлифовывать все перестроения.

Трехшереножная фронтовая линия в обоих батальонах раздалась в стороны, соединяясь с боковыми, удлиняя таким образом фронт в полтора раза. Барабаны заиграли быстрее: солдаты тут же ускорили шаг и в одно мгновение соединили шеренги, вобрав все четыре полковые пушки, орудийные расчеты налегли на станины, растаскивая пушки по углам новой формации. Казалось бы, все нормально, но стоило полковнику Жирлицу скомандовать движение вперед – и строй «посыпался». Резерв, движущийся в середке, смешался с передними шеренгами, внеся суматоху и разлад.

– Стоять! Вы что, сучье племя, творите?! – багровая рожа полковника опасно затряслась, изо рта полетели комья слюны, а глаза будто вот-вот вылезут из орбит.

Полковнику было из-за чего переживать, после обнародования приказа царя о проверке всех иностранных офицеров в армии многие оказались смещены с должностей и уволены. Столь поспешное решение было вызвано вполне прозаичными вещами: годностью командиров и их преданностью России.

Проверки по планам Генерального штаба должны были начаться после войны с Османской Портой, однако после недавнего инцидента с участием наемного полковника Хухрянского процесс переаттестации пошел семимильными шагами в гору. Может быть, дело полковника могло бы как-нибудь сгладиться и не стать катализатором в сей проверке, но из-за предательства Хухрянского Россия лишилась важной позиции в недавно завоеванных землях, без боя отдав туркам базу для снабжения многочисленных отрядов татар, рыщущих, чем поживиться в тылу наших войск.