– Так и было, ваше величество, – потупился Григорий Федорович. – Но предугадать, что будет в следующем месяце, у этих немцев совершенно невозможно, более того, они сами не ведают, что сделают через неделю…

– Так зачем нам такие союзники, господа генералы? – витавшая в воздухе идея прозвучала.

– Простите, государь, – светлейший князь, начавший с недавнего времени участвовать на военных заседаниях в генеральном штабе, погладил гладкий подбородок, левая ладонь Меншикова легла на ровную поверхность стола. – Но если мы откажемся от союзников, то все силы Швеции будут направлены против нас и воевать станет сложнее. У нас флот может действовать только в шхерах и устьях рек, но, увы, в море линейных кораблей не так и много. Вице-адмирал Крюйс давно писал об этом, еще при вашем батюшке. А корабли, купленные Салтыковым в Англии и Голландии, стоят в Ревеле, дожидаются Балтийской эскадры.

Действительно, что-то я несколько погорячился – от союзников отказываться нам не с руки, проще провести сепаратные переговоры с Карлом после того, как удастся заключить мирный договор с Османской империей.

– Хорошо, оставим пока этот вопрос, он не столь важен в настоящее время. Говорите, князь, чего изволят союзники, почему не выступают?

Стоя перед планшетом, Долгорукий не спеша втыкал в карту разноцветные гвоздики, критически смотрел на общую картину и менял диспозицию полков, если это требовалось. Князь не мог знать все сведения о войсках союзных войск на память, поэтому ставил примерное количество, обозначая лишь присутствие армий и отдельных полков.

Григорий Федорович коротко поведал Генштабу о притязаниях Дании, Саксонии, а вместе с последней и Речи Посполитой на куски прибалтийских земель Швеции. Пускай я об этом знал, но столь ценные сведения генералы знать обязаны хотя бы потому, что в ближайшем будущем они могут столкнуться с проблемой несогласованности действий союзников.

После того как Карл отказался подписать Гаагский акт о нейтралитете Померании в Северной войне, перед союзниками и Россией встал вопрос о совместных действиях, однако у всех участников были собственные планы насчет первоочередных действий. Август желал получить остров Рюген, совершенно забыв о том, что на нем базируется пара полков шведов. Однако датский король желал оставить польского собрата под Штральзундом для того, чтобы с войсками добыть вожделенный Висмар. Именно из-за несогласий, министерских интриг и злобы короли не могли договориться.

– …в довершение я хотел добавить, ваше величество, то, что князь Василий Лукич всеми силами трудится, сводит датчан с саксонцами и поляками. Но все же лучше будет, если вы сами встретитесь с датским королем. Он человек гордый, и если ваше величество с ним согласует первоочередные мероприятия, то он вынужден будет исполнить их в точности, – генерал-поручик отпил из литровой кружки запашистого сбитня, но сесть на место не спешил.

– Надеюсь, все поняли, к чему ведут подобные демарши наших дорогих союзников? Думаю, повторять то, что сказал князь, нет смысла, просто имейте это в виду. Теперь давайте приступим к вопросу о предстоящей кампании против Османской Порты. Слушаю ваши предложения, господа…

Еще Петр Великий завещал командирам, а тем более генералам принимать важные решения коллегиально, не надеяться только на собственный гений. С одной стороны, решение царя было верным, как ни крути, а две головы лучше одной, но опять же, есть ситуации, которые требуют индивидуального решения. К примеру, Петр требовал от офицеров не шаблонной исполнительности Артикула, а использования его как подспорье в умении воевать с противником. Необходимо давать командирам приказы, не перехлестывающие их разумную инициативу: если необходимо захватить одним полком удерживаемый врагом холм, то надо дать четкое указание, когда захватить, а не как это сделать. Сей вопрос полковник должен решать по мере изменения реалий боя и географии местности.