Что касается замедления и остановки разрядов при сильной тетанизации, то этот эффект без всякого сомнения аналогичен с замедлением сердцебиений и остановкой их при тетанизации. В самом деле, как в том, так и в другом случае возбуждается через привходящий нерв орган, внутри которого развиваются периодически двигательные импульсы; как там, так и здесь эффекты тетанизации тождественны; как там, так и здесь остановка движений не может быть сведена на истощение действующих центров; в нашем случае это доказывает сильное развитие спонтанных колебаний вслед за прекращением тетанизации [12: 143].
Относительно последнего эффекта Сеченов указывает, что он
…объясняется всего проще следующим образом: в то время, как происходит задержка двигательных импульсов, возбуждаемый орган продолжает заряжаться энергией и в течение остановки, длящейся минуты; к концу раздражения ее накопляется столько, что по прекращении тормозящих влияний она переливается, так сказать, через край, выражаясь усиленным рядом разрядов [12: 143].
Что можно сказать по поводу этих высказываний?
Прежде всего, Сеченов констатирует тот факт, что нервный центр периодически порождает колебания электрического тока, которые рассматриваются не как явление, лишенное функционального значения, а как выражение эфферентной, двигательной деятельности. Таким образом, Сеченов не боится заявить, что импульсы к движению рождаются в мозге. Для разъяснения этого явления Сеченов привлекает гипотетическое представление о накоплении в нервном центре энергии, которая периодически разряжается, проявляясь в регистрируемой деятельности.
Этот процесс рассматривается не как мистически предопределенный, не как непознаваемый: Сеченов сразу же выдвигает рабочую гипотезу, связывающую происхождение этой «энергии» с материальными, доступными изучению факторами. Следует отметить, что конкретное наполнение этой гипотезы (раздражение с мест поранения, деформация) не носит характера категорического утверждения. В то же время сеченовский методологический подход (стремление дать детерминистическое толкование) несомненно категоричен.
Сеченов без всякой стыдливости использует понятие «спонтанность», так как он правильно понимает значение этого слова, обозначающего не непознаваемые явления, а только самопроизвольные. В понимании Сеченова спонтанный процесс является безусловно адаптивно-изменчивым. Как посредством аналогии с сердечной автоматией, так и конкретными опытами Сеченов демонстрирует механизмы этой адаптации, решительно указывая на зависимость спонтанных колебаний от деятельности чувствительного отдела нервной системы.
Сеченовский подход к проблеме просто и убедительно показывает, что в самом по себе представлении о спонтанности, как и в самом по себе гипотетическом представлении об энергии, продуцируемой нервными центрами, не содержится отрицания рефлекторного принципа.
Именно поэтому такой подход всё более утверждается сейчас в советской физиологии, а в качестве примера можно привести исследование Коштоянцем и сотрудниками [5] периодической биоэлектрической деятельности нервной системы тутового шелкопряда. Авторы этой работы признают, что ритмическая активность существует в этом случае и вне воздействия с рецепторов, но в то же время показаны разнообразные пути влияния на фоновую периодику с воспринимающих аппаратов. Смирнов [13] в своем обзоре, посвященном ритмическим электрическим явлениям в мозге, также указывает на несомненное существование группы явлений, в отношении которых показано спонтанное происхождение ритмики. Обсуждается вопрос о происхождении этой активности, т. е. делаются попытки объяснить ее механизм с тех же методологических позиций, но на более современном уровне, чем это делал Сеченов, ссылавшийся на «деформацию» и «повреждение» препарата.