– Генерал дал нам информацию, – сообщила Магали, – и послал осмотреться на месте.

Людивина шагнула в сторону, пропуская коллег, и те осторожно обошли зал, обращая внимание на состояние тел, их положение и позу. Скоро все это будет задокументировано и без них. Подробные фотографии, планы, отчеты. Можно легко представить сцену преступления. Но всем жандармам и полицейским известно, что звуки, запахи, обстановку невозможно запечатлеть на бумаге.

В благоговейной тишине они приобщались к месту, стремясь запомнить все детали.

Людивина к ним присоединилась, когда Сеньон и Магали остановились у края колодца и направили лампы в бездушное око тьмы.

– А если внизу есть еще тела? – спросил Сеньон.

– Зачем их разделять? – возразила Людивина. – Зачем оставлять семнадцать тел здесь, а остальных сбрасывать в бездну? Не слишком логично.

– Ну, нас это точно не порадовало бы, – прокомментировала прагматичная Магали. – Не знаю, как бы мы их доставали.

Людивина резко повернулась к телам.

– Все возможно, но меня бы это удивило. Они лежат одна за другой вдоль воображаемого центрального прохода. Как в церковном склепе. Здесь просматривается четкий план.

Магали подмигнула Сеньону и беззлобно пошутила:

– Ну вот опять! Она заставляет мертвых говорить.

– Мы все равно пошлем туда дрон, – сказал темнокожий великан. – Для очистки совести.

Торранс осторожно расстегивала одежду на жертвах, тщательно проверяя ярлыки. Она не отставала от судмедэксперта, который делал все более неожиданные выводы, просвечивая своей лампой мумифицированные конечности. Когда они стали в ускоренном темпе сравнивать трупы, Людивина поняла: там что-то интересное.

– Что-то новое?

– Док только что обнаружил, что ни на одной нет нижнего белья, – ответила Люси.

– Час от часу не легче.

Их голоса эхом отдавались в сводах и терялись в колодце.

– Возьму образцы, пока тела не перенесли, – объявил доктор Буске. – Не буду расписывать, что может означать отсутствие трусов.

– Неужели ДНК могла сохраниться за столько лет? – изумился Франк.

– Учитывая, насколько хорошо сохранились тела, – да, могла, как минимум частично.

– Отсутствие нижнего белья – серьезная наводка, – сказала Люси.

– Почему? – не понял Франк.

– Финальный ритуал, мистический или сектантский, редко проводится без трусов. Что указывает нам на извращенца.

– Вы видели, сколько тут жертв? Один человек не мог такое сотворить!

– Еще как мог. Он не первый.

Сеньон подошел к Вронски и указал себе на подбородок:

– Нам ничего на башку не упадет?

Инженер, который тщательно изучал стену, лишь коротко взглянул на него. От Людивины это не укрылось, и она спросила:

– Какая-то проблема?

– Ну… Нет. В общем, трудно сказать…

Сеньон наклонился к нему, придавив своей массивной тенью и загородив свет.

– Ладно вам, колитесь! Пора отсюда выбираться?

– Нет-нет… Но… Эти стены… Заметили, в каком они состоянии?

Людивина провела пальцами в перчатке по серой поверхности, но ничего особенного не обнаружила. Вронски постучал по камню кончиком ручки.

– Поверхность более светлая, однородная, с микроследами трения…

– От шахтерских инструментов? – предположил Сеньон.

– Нет, тут более тонкое воздействие. Разница в цвете очевидна. Я бы скорее сказал, что… ее почистили. Давно. С особым рвением. Тщательно.

Заинтригованные Сеньон и Людивина переглянулись. Зачем чистили стены? Убирали свою ДНК? Маловероятно – в те годы это исследование не проводилось.

– Граффити? – предположил Сеньон.

– Или следы крови, – не согласилась Людивина.

Ферицци, стоявший у них за спиной, произнес небрежно, но уверенно:

– Побрызгаем «Блюстаром». И все узнаем. А если ничего не выйдет, придется играть в угадайку насчет того, что они могли здесь устроить.