– Я смотрю, ваша беседа в самом разгаре, – сказал полковник. – Я, пожалуй, тоже приму участие в ней. – Он сел сбоку от стола и спросил капитана: – Ну и как протекает разговор? Наш герой рассказал, как убивал адвоката и от кого получил задание это сделать?

– Нет, не рассказал, – ответил Тарабрин. – Твердит одно и то же. Дескать, Павленко в этот день я не видел и близко к нему не подходил.

– Да, но это два разных утверждения, – заметил Гуров. – Так какое же из них правильное? Вообще не видел или заметил издали, но не подходил? Петя, что ты на это скажешь?

– Нечего меня запутывать! – воскликнул охранник. – Сказал уже, что не видел я Павленко в тот день! Накануне, в офисе, это да, а двадцать первого – нет!

– Как же ты его не видел? – с удивлением осведомился Лев Иванович. – Ведь ты был в тот день в Сосновой Гриве. Тебя заметили там четверо свидетелей, в том числе Настя Рогова, которой ты угрожал. Мы приведем в суд всех этих людей, и они покажут, что ты был в лесу в тот же день, когда погиб адвокат. Ты приехал туда, взял на стройплощадке подходящий прут, отправился на просеку и дождался там Павленко. Потом ты, Петя, убил его, вернулся в поселок и занялся любимым делом, стал отжимать дом у Роговых.

– Вранье это все! – закричал охранник. – Убийство на меня вешаете?! Нашли виноватого, да? Только не там вы его отыскали. Да, я был в поселке, и меня там видели. С Настей этой беседовал, все верно. Только находился я там в полдень, а не утром. Когда убийство произошло, я в офисе пребывал. Меня там многие видели. Вы четверых в суд приведете, а я – восьмерых!

– Может, ты и приведешь восьмерых, – заметил Тарабрин. – Только вот твоим братанам никто в суде не поверит. У наших свидетелей вес гораздо выше. Это нормальные люди.

– Может быть, и тут вы правы, – неожиданно легко согласился охранник. – Да, моим ребятам доверия в суде будет немного. Но ведь и ваши свидетели, если только вы их врать не научите, непременно скажут, что видели меня в полдень, а не утром. Прежде всего потому, что меня там в это время не было!

– Но ты признаешь, что приехал специально, чтобы запугать Настю Рогову и отнять у этой семьи дом? – спросил Гуров.

– Ну, не то чтобы отнять, – уже не так уверенно проговорил Красовский. – Сделку я с ними хотел заключить о продаже дома. Но к убийству это никакого отношения не имеет! Слышите? Смерть Павленко вы на меня не повесите!

– В таком случае скажи, Петя, почему тебе в день убийства так часто звонил твой начальник Игорь Сорокин? – вкрадчиво спросил капитан. – Он твой номер восемнадцать раз набирал! О погоде, что ли, спрашивал? Или о том, как прошла ликвидация адвоката?

Гурову было заметно, что этот вопрос смутил охранника. Ему не хотелось раскрывать какие-то секреты, связанные с работой частного охранного предприятия. Однако угроза обвинения в убийстве, висящая над ним, оказалась сильнее этих страхов.

Поэтому Красовский заговорил:

– Да, Сорокин мне в тот день часто звонил, но по другому делу. В общем, я ночью должен был провести одну операцию. Там один козел, Соломин его фамилия, стал очень сильно досаждать Алексею Игоревичу. Вот Сорокин и приказал мне сжечь машину этого хмыря. Только учтите, что я на суде об этом не скажу. В протокол эти слова не вносите. Пишите, что я из личной неприязни решил сжечь машину Соломина.

– Погоди-погоди! Это какой Соломин? – встрепенулся капитан. – Журналист, что ли?

– Ну да, статейки всякие в интернете размещает, а из-за них у Алексея Игоревича неприятности случаются, – ответил Красовский. – Вот мне и велено было его как бы предупредить, сжечь машину. Я это сделал, всю ночь занят был. Насчет этого мне Сорокин и звонил. Утром, если честно сказать, я не в офисе был, а дома. Отсыпался там. Меня только жена видела, пока на работу не ушла.