Но, если субъективный мир человека есть специфическое отражение объективного мира и, наоборот, осознаваемый объективный мир есть лишь отражение субъективной картины мира, то, с определенной точки зрения, человек в пределе есть «ноль» – точка, соединяющая субъективную и объективную реальность и потому «объемлющая» бесконечность. И каждый из «нолей» имеет возможность развернуть свою субъективную реальность в объективную и наоборот, в полном соответствии с интериоризированной картиной мира, в соответствии с уровнем своего знания о мире и его устройстве.

С этой позиции, безусловно, также субъективной, становится понятным, почему в формуле, отражающей картину мира Тартанга Тулку человек никак не обозначен: «время разворачивает знание в пространстве».

Иными словами, в такой картине мира, «ноль», равный Пустоте, и есть Человек, созданный по образу и подобию Божию. А то, что принято называть «человеком» – есть лишь инструменты, через которые «ноль» реализует себя. Можно назвать этот «ноль» воплощенным Духом, или еще как-нибудь, но суть от этого не изменяется: Пустота остается Пустотой. Но эта Великая Пустота (шунья) вмещает в себя все потенциальные миры, любые формы их потенциальной воплощенности. И тогда, в этой картине мира, Пустота может быть рассмотрена как исходная субстанция любой формы, т.е. «всякая форма – пуста, а всякая пустота – оформлена». В такую картину мира легко вписываются и другие сакраментальные фразы духовных учителей человечества:

– «великий квадрат не имеет углов»;

– «как вверху, так и внизу: как внизу, так и вверху»;

– «сансара – та же нирвана, нирвана – та же сансара».

Указанная картина мира полностью адекватна той, которая предлагается Традицией. В соответствии с ней природа Реальности есть процесс воплощения Духа Святого, а природа последнего состоит в том, что не воплощаться он не может. И потому, как бы не сложилась жизнь человеческая, она значима для Реальности, поскольку, так или иначе, человек принимает участие в пополнении Реальности новыми формами воплощенной Пустоты, воплощенного Духа.

Если говорить о предельной субъективности картины мира и зависимости жизни человека от нее, то мы с неизбежностью приходим к вопросу: как же людям удается, более или менее, общаться и договариваться друг с другом?

Почему, если человек зашел в магазин с тем, чтобы купить, например, хлеб, сметану и колбасу, он совершенно убежден в том, что и те, кто их произвел, и те, кто выложил их на полки, и те, кто будет рассчитываться с ним у кассы, видят в купленном товаре то же, что и он сам? И такие примеры можно множить до бесконечности, начиная с простейших бытовых вопросов и кончая проблемами Мироздания. Стало быть, при всем субъективном разнообразии картин мира, люди давно научились согласовывать описание основных объектов, явлений и действий. И в соответствующих аспектах картины мира людей жестко структурированы и детерминированы. И такое согласование носит глобальный характер – различие состоит лишь в знаковой системе, т. е. в языке. Однако, найдя в словаре перевод любого слова, мы всегда точно знаем, что подразумевается тот же самый предмет, то же самое явление, то же самое действие и т. д. Многое уже давно согласовано и, приняв некоторую детерминацию в свою субъективную картину мира, люди оказываются в рамках согласованной реальности. В процессе взросления, воспитания и обучения человек обязательно усваивает «адекватное» восприятие согласованной реальности. Особенно важную роль в этом процессе играет школа. Потому и оценки совершенно необходимы: нужно же оценить, насколько ребенок запомнил основные понятия и определения согласованной реальности, насколько он адекватен и предсказуем в построении «своей» субъективной картины и описания мира. Большая дифференциация в рамках согласованной реальности допускается лишь в оценках тех или иных ее аспектов, особенно – в сфере межличностных контактов. Здесь дифференциация зависит от расовых, национальных, государственных, исторических, культурных и других факторов, включая и различия в социально-психологических мирах.