Селянин заглянул внутрь бочки, чтобы определиться, с какого боку начать колотить – и сел на землю. Перед его выкатившимися от ужаса глазами из цемента выступала нога в добротном зимнем ботинке.

– Муттер, Эльза, здесь что-то зер плёхо – от волнения перемежая русские слова с немецкими, забормотал мужичок.

– Коммен цу мир, смотритте! – махал женщинам рукой. Те вышли, недовольные проволочкой после нелёгкого стояния за прилавком. Но когда увидели находку, тоже выпучили круглые карие глаза и испуганно зажали рты.

– Пауль, брос этта, давай ехат скорэй к домой! – прошептала, наконец, супруга.– Будто нас здэси и нэ было!

– Ага, не было, как же! – встряла незаметно подкравшаяся сзади дочка, говорившая без акцента. – А чьи следы тут? А чья машина подъезжала? Чья машина, того и бочки, скажут. И на цугундер! Нет, фатер, милицию надо звать. Ехать до первого автомата, 02 звонить!

Немец соображал ещё туго, но резон в словах девчонки всё же уловил. Прятаться себе дороже будет. Скомандовал женщинам погрузку и покатил выполнять гражданский долг.

Трясущийся от страха Пауль добросовестно караулил свою находку до приезда наряда патрульно-постовой службы. Подробно расспросив под протокол, как было найдено этакое сокровище, менты до времени отпустили бедолагу и вызвали подмогу – извлекать из бочек жуткое содержимое. Замурованными оказались два тела совсем молодых парней.

На следующий день, как только происшествие попало в милицейскую сводку, город содрогнулся от кошмарного известия. О закатывании в цемент тел убиенных здесь ничего не слыхивали со времён приснопамятного итальянского фильма про комиссара полиции и прокурора республики. Но оказалось, что на гребне перестройки мафиозные страсти не обошли даже далёкую Зауральскую провинцию.

Журналисты, как и положено, подхватили новость одними из первых. В день обнаружения бочек, едва успели сотрудники «Вечернего обозрения» стечься к рабочим местам, Триш потребовал к себе Лебедеву.

– Ты в последнее время что-то стала интересоваться городским криминалом… Значит, о парнях, закатанных в цемент, знаешь? Вижу: знаешь. Вот тебе и следить за этой историей. Прокуратура там, адвокаты, родственники… Да чтобы носом землю рыла! Должна понимать: случай тут громкий, САМ (Борис Ильич, закатив глаза, указал перстом куда-то в потолок) держит его на контроле. Ты, помнится, недавно чуть с Володькой не подралась, ратуя за горяченькое. Вот тебе очередная сковородка с жареным. Как что-то свежее появится – сразу в номер. Давай, чтобы мы тут были первыми. Ясненько? Сегодня, кстати, прокурор города пресс-конференцию собирает. Так что топай.

Терять время и тащиться по серой слякоти на прессуху Ларисе не хотелось. Ещё вчера, поздненько уже, после радиосводки о городских происшествиях, она позвонила своему информатору Алексею Васильевичу Вершкову, а за глаза Лёхе. С Лёхой, заместителем прокурора города по надзору за милицией, их связывали давние деловые отношения. Он делился с Ларисой крепким прокурорским табачком, она в своих материалах по мере сил пиарила его работу. И всегда согласовывала те публикации, где упоминалась прокуратура.

Сейчас Лебедева надеялась вытрясти из него всё, что на тот момент было известно их ведомству о двойном убийстве. Но на этот раз делиться было почти нечем: кроме бочек и вусмерть перепуганного немца следователи пока ничего не нарыли.

– Ладно, дадим хотя бы эту информушку – решила Лариса, заводя комп. Новость, о которой в городе говорили на каждой кухне, заняла буквально несколько строк – почти то же, что можно было высосать из присланного по факсу пресс-релиза прокуратуры.