Монархия держится, что саудиты не разменяли свою веру на западные шмотки. Что у них дно не поднялось на поверхность и не заменило феодалов путем революции. Но монархия все равно в опасности. Пока у народа племенная рефлексия, всегда есть опасность зерефного дисбаланса

Почему варвары не смогли повторить империю после гибели Рима. Потому что они жили общиной, у них не было жестких сословий – это самая первая причина. Племенные правила и законы рода не позволяли кому-либо узурпировать власть и строить иную систему. По каждому поводу нужно всегда собирать совет племени – это рутина родового однообразия. Если действующий лидер, отобранный на подобном свете, решал бы изменить – повторить чужой опыт, тот час бы из отряда вышли бы несколько первобытных ублюдков – защитников старины: «Ты не уважаешь наши законы. Ты не уважаешь наших предков. Ты не уважаешь нас. Кто ты такой?!»

В подобной демагогии развиваются события у всех консервативных народов, даже если они живут в других условиях, в 21 веке. У народов, у которых не было собственных прорывов по объективным причинам, и которые делали прорывы, только когда приходили чужаки (третий субъект), всегда есть повод для шага назад. Этот процесс возврата сопровождают как раз те самые негативные дифирамбы «кто ты такой» – зерефные амбиции «ни туда ни сюда», а мы знаем, что у зерефов амбиции есть всегда: как после разрухи Рима любой мог пристыдить Алариха. Аларих был не дурак. Он увел орду соплеменников обратно в поле, где ни один соперник не мог бросить: «Ты нас не уважаешь». Это самое краткое объяснение проблем реформатора, а вернее узурпатора, который решил бы отступить от закона крови. Какой такой крови? – Ты что, дурак? Про какую кровь тут говорят?

Не думаю, что с подобной претензией оживет один из соперников Алариха. Можно любого скептика записать в первобытные зерефы с амбициями «ни туда ни сюда». Можно. Но не нужно. Любой тезис требует разъяснения. Всегда есть радикалы и всегда и есть скептики. Всегда есть максималисты и всегда есть консерваторы. Эволюция не стоит на месте, при наличии этих двух полюсов всегда побеждает более удачный опыт. Если большинству нужно двигаться вперед, они пойдут вперед за любым человеком, хоть пройдохой. Если народу удобно жить «как раньше», не потребуется одного, толпа пройдох с обратным «знаком» это сделает за одного реформатора. Чтобы идти вперед, нужна приятная идея. Чтобы вернуться назад, всегда есть память, а это угрюмые старики. Эти маломощные старцы сильны не сами по себе, а тем уважением, которое им оказывают молодые. Без подобного уважения памяти, а точнее опыта данному народу было просто не выжить. В условиях резко континентального климата народ мангурт обречен. Это нужно усвоить. Однако это не значит, что в условиях резкого континентализма народы побегут назад по генетическому зову, таща на спине стариков. Голосом крови мы обозначаем любое возвращение назад, каждую контрреволюцию, даже попытку. Дело в том, что консервативные народы итак живут «в прошлом веке». Хотя бы потому что они готовятся к прошлой войне: они размножаются, обязательно хотят «иметь наследника», но это иллюзия, на самом деле, чтобы было много воинов, чтобы победить таких же размножающихся соседей. Кто быстрее размножиться, тот и возьмет верх. (Затем подобные зерефы снова берут города, заново берут Рим, они удивляются слабости духовной, также физической слабостью горожан, хотя родители ремидов тоже когда-то сбежали в города, из-за того что их родители размножились. Но не хотят возвращаться в степь обратно. И начинают делить трофеи, захватом государственного аппарата – разводят тотальную коррупцию. Тотальная коррупция при этом сопровождается патриотическими воззваниями, в звучании которых угадываются древняя римская песня: «Вы не уважаете обычаи. Вы не уважаете предков. Кто вы такие?» В общем и целом то, не хватает еще ожившего Алариха. Им очень трудно объяснить, что это теперь их государство. Потому что они соблюдают обычаи, имеют амбиции «ни туда и не сюда», если им про это сказать, обеспечивают свои семьи и готовятся к прошлой войне. С кем теперь?)