– Она взломана…

Я сидел напротив Максима, грустно опустив голову.

Вся эта ситуация, так мне не нравилась, что кто-то взломал чёрный вход закусочной и проник в комнату, украв нашу камеру! «Ох, как долго мы на неё деньги копили!» – подумал я.

Жанна сидела рядом со мной. Она всё ещё была расстроена, что не смогла уследить за всем. Но я её не винил, потому что взломщик проник через задний вход: «Откуда она могла знать, что нас грабят?» С одной стороны, мне хотелось что-то сломать, выкинув свою злость куда-нибудь, но, увы, моё поведение будет неуважительно к самому себе. Помимо камеры, мы потеряли ещё видео, записанное на ней. Вряд ли на нашей камере было что-то важное, но проделанную, и теперь уже потерянную, работу жалко. По началу, я не вполне серьёзно отнёсся к этому расследованию. Думал: «Снимем и уйдём». Я думал, что подозрения и письмо А. С. – это преувеличение и, возможно, бред нездорового человека, однако Макс уговорил меня ехать в Сосновку. «Да, я хочу помочь пропавшим людям, но не предполагал, что это дело куда запутаннее, чем ожидалось. Сначала особняк Покровских и дворецкий, затем подозрительные Рязанов, отец Анны… Я вообще молчу, что они хотели от нашей камеры!» Чем больше я думал об этом, тем больше убеждал себя, что это всё какой-то бред! «Зачем им люди? У них существует какая-то цель? Могли бы просто нанять рабочих… Зачем заставлять и запугивать? Может, кто бы это ни были, не хотят, чтобы кто-то узнал о каком-то деле? Или проекте?» Теперь я снова вспомнил про двигатель Амурова Сергея: «Неужели этот двигатель был нужен для чего-то? Если так, то для чего? Может, всё это не просто похищения, а если это, как и говорил мне Максим, – заговор!» Я глубоко и бесшумно вздохнул. «Пожалуй, мне пора прекращать смеяться над глупыми теориями Максима, какими странными они ни были…»

– Мне тоже очень жаль, что мы буквально потеряли камеру, однако это не значит, что мы всё бросим, так ведь? – спросил меня мой неугомонный друг.

Я нехотя поднял голову. Лицо Макса выражало плохо разыгранную улыбку. Как всегда, он пытался разрядить обстановку. К сожалению, с таким другом, как я, вряд ли наш путь будет лучезарным и чистым.

Я опустил взгляд на свой «уже не горячий» шоколад, который покрылся тонкой плёнкой. «Интересно, сколько мы тут уже сидим?» – задался я вопросом, выглянув на улицу через большое стекло, увидев, как появляются постепенно звёзды и как уходят последние тени большого газового шара.

– Видимо, – ответил я на вопрос Максима после долгого молчания.

– Саш, одному ехать – и дорога длинная! Когда мы не одни, всё в разы лучше получается, поверь! Я уверен: ты всё ещё не отказываешься помочь мне найти этих людей? – не сдавался Макс.

«Ох уж эти “Максимовы повадки”! От них никуда не деться! У него, наверное, к каждому аргументу по пословице есть…» – пошутил я про себя. Немного задумавшись, я нашёл что-то в словах Макса: «И правда. Нашей первой целью было помочь людям… Эх, надо будет спросить Максима, есть ли пословица про болвана…»

– Видимо, ты прав, – согласился я. – Хорошо. Жанна, можешь, пожалуйста, подогреть мой горячий шоколад? А то он замёрз.

Жанна, которая всё это время наблюдала за нашим диалогом, встала и улыбнулась мне, забрав кружку.

Через какое-то недолгое время, она вернулась с двумя кружками. Поставив горячий шоколад передо мной, она присела рядом и отпила пару глотков чая из своей кружки.

– С чего начнём? Теперь нам нужно начинать всё с начала? – задал я Максиму вопрос.

– Знаешь… не знаю, одобришь ли ты мою идею… – замялся он. – Как смотришь на то, чтобы задержаться в Сосновке и не просто сообщить всему свету о похищениях людей, а вообще разобраться самим, что здесь происходит?