В то же самое утро лорд Дарлстон решил прокатиться на кобыле, которую купил на прошлой неделе. Каждый раз, когда он собирался на ней прокатиться, что-нибудь отвлекало его. В это утро он устроил все так, чтобы ничто не смогло помешать ему. И в восемь часов утра (неприлично раннее время) уже покачивался в седле ретивой гнедой кобылы.

Подъезжая к парку, Дарлстон с облегчением отметил, что аллеи практически пусты. Никаких экипажей, никаких других признаков, что тут кто-то может узнать его. Ничего удивительного: в такое время большинство аристократов еще нежились в постели после развлечений минувшего вечера.

Кобыла Гризельда нетерпеливо вытанцовывала, желая побегать. В целях воспитания Дарлстон сотню ярдов провел ее спокойным шагом, а потом пустил легким галопом. Он уверенно сидел в седле, отпустив повод, и, как он оценивал, ход ее был впечатляющим: ровным, легким. Единственным недостатком кобылы, если это можно назвать недостатком, была игривость.

«О да! Все мы когда-то были молодыми», – снисходительно подумал он и тут заметил, что к ним стремительно приближается фаэтон, рядом с которым бежит огромная серая собака.

– Господи! – воскликнул он. – Кого это несет в такой-то час?!

Дарлстон пустил кобылу шагом, чтобы не напугать пару, впряженную в фаэтон. Когда экипаж приблизился, он понял, что знает его седоков. Джентльмен, управлявший фаэтоном, вежливо кивнул и проехал бы мимо, если бы Дарлстон не осадил лошадь и не сказал:

– Как поживаете, мистер Фолиот? И вы, мисс Фолиот. Хотя нет нужды спрашивать, выглядите вы прелестно.

– Лорд Дарлстон! Очень приятно! Я не знал, что вы знакомы с…. – Мистер Фолиот резко прервал фразу.

– Конечно, я знаком с мисс Фолиот! – ответил слегка недоумевающий Дарлстон. – Она оказала честь танцевать со мной в «Олмаке» два дня назад.

– О! Как же! Конечно, конечно. – Мистер Фолиот окончательно смутился. – Прошу прощения, лорд Дарлстон!

– Не беспокойтесь об этом, сэр. Миссис Фолиот предупредила меня, что у вас дырявая память, – засмеялся Дарлстон. Ему понравился этот простой господин с добрыми глазами. Он повернулся к его дочери: – Надеюсь, в вашей памяти наш танец занял более прочное место. Или у вас столько партнеров по танцам, что ни вы, ни ваши родители всех запомнить не можете?

Она рассмеялась:

– О нет! Лорд Дарлстон, этот танец остался в моей памяти.

Дарлстон заговорил не сразу. Этим утром она была совсем другой. Было что-то в ее глазах… Хотя девушка мило улыбалась ему, создавалось впечатление, что эти большие серые глаза смотрят сквозь него. Стараясь собраться с мыслями, он спросил:

– Смею ли я поинтересоваться, что заставило вас выйти из дому в такой ранний час? Это, должно быть, стоило вам больших усилий после званого вечера, который вы удостоили своим присутствием.

Она засмеялась:

– Но в парке намного приятнее, когда нет посетителей! И еще более приятно, чем в переполненном бальном зале. Кроме того, – она пока зала пальцем на собаку, которая сидела рядом с фаэтоном, – бедняжке Гелерту нужно больше физических упражнений, чем она сможет получить позже, когда надо будет часто останавливаться из вежливости.

– Понимаю, мисс Фолиот. Я в такой час вывел эту безрассудную кобылу по этой же при чине.

– Она красавица! Молоденькая еще, – заметил мистер Фолиот. – Как ее кличка?

– Да, она еще молодая. Трехлетка. Купил на прошлой неделе. А кличка – Гризельда. Немного раздражительна.

– Значит, ее неправильно назвали, – улыбнулась мисс Фолиот. – Разве Гризельде не положено быть терпеливой?

– Вы имеете в виду то слезливое создание – из Чосера? – удивленно спросил Дарлстон. Многие молодые леди зачитывались Байроном, но тут он столкнулся с девушкой, которая была знакома со средневековой литературой.