– А почему вы решили, что их чем-то привлек Вантино? – не отрывая взгляд от кареты, задал встречный вопрос Энрико.

– Это же просто, как ясный день. Они двигались по направлению к городу, а не в обратную сторону. Это, во-первых. И сразу за Вантино начинается море, а посему ехать им дальше некуда. Это, во-вторых. Вот и получается, что конечной целью для знатных сеньоров является именно наш городок, и ничто иное.

Доктор Бордезе обернулся и с любопытством посмотрел на сеньора Ковалли.

– Поздравляю, дорогой Джакомо. Ваша способность анализировать события выше всяких похвал, – Энрико улыбнулся. – Но давайте-ка поспешим к вашему больному.

– Вы правы, Энрико, нам лучше действительно поторопиться, – согласился Джакомо.

Они направились к жилищу сеньора Ковалли.

Лючия уже вышла из дома и поджидала их на улице.

Неожиданно Джакомо остановился.

– Как провожатый, я вам больше не нужен. Жена и без меня покажет вам дорогу к больному. Ступайте-ка прямиком к ней. Я же займусь нашими лошадьми. Сдается мне, предстоит непростой денек… – и Джакомо направился к конюшне.

Энрико поспешил к дому.

– Доброй ночи, уважаемая Лючия, – поприветствовал он хозяйку. – Несмотря на печальное событие, так некстати посетившее эти благословенные стены, мне все равно приятно вас видеть. Мы обязательно еще поговорим сегодня, но только чуть позже. Сейчас же я хотел бы осмотреть вашего гостя. Выражу признательность, если вы проводите меня к нему.

Энрико оказался прав, когда предположил, что сеньора Ковалли сильно обеспокоена трагическим событием. Все эмоции, охватившие Лючию в тот момент, без труда угадывались на её лице. Красные от слез глаза испуганно смотрели на доктора Бордезе, губы и подбородок, не переставая, подрагивали. Она часто всхлипывала и держалась из последних сил, чтобы не потерять самообладание, и не расплакаться.

– Здравствуйте, сеньор Бордезе. Вы не представляете, как я рада вас видеть. Не знаю, что бы со мной произошло, появись вы хоть минутой позже. Мне становится не по себе, как только представляю, что в нашем доме умирает человек. Господи, как мне хочется, чтобы ему стало хоть немного легче. Ведь вы поможете ему, не правда ли? – она в мольбе сложила на груди руки. – Мне кажется, он очень страдает, и сейчас вся надежда только на вас.

– Именно для этого, уважаемая Лючия, я и прибыл сюда. Прошу вас, успокойтесь. Может быть, еще не все так плохо… – Энрико ласково взял ее за руку и приветливо улыбнулся. – Удивляюсь, как это некоторым особам удается плакать по любому поводу и даже без него. Мне казалось, что вы не относитесь к их числу. Неужели я ошибался все это время?

Лючия всхлипнула и виновато посмотрела на сеньора Бордезе. Невозмутимое поведение Энрико, его уверенный голос благотворно влияли на нее.

– Сама не знаю, что на меня нашло. Какие ужасные картины мне рисовались! Жуткое предчувствие беды не покидало меня. Мне казалось, что все невероятно плохо и надежды на спасение несчастного нет. Я покажу вам комнату, где он лежит, но заходить не стану. Боюсь снова расплакаться…

Они поднялись с доктором на второй этаж. Остановившись у одной из комнат, Лючия указала рукой на дверь, за которой находился гость. Не говоря ни слова и только печально вздохнув, она покинула сеньора Бордезе. Доктор знал, что эта комната предназначалась для гостей. Он и сам не раз ночевал в ней, когда засиживался допоздна у Джакомо.

Энрико переступил порог гостевой.

В дальнем правом углу возле окна располагалась кровать, на которой неподвижно лежал человек весьма преклонного возраста. Скорее всего, несчастный пребывал в бесчувственном состоянии и не мог даже пошевелиться. Длинные седые волосы старца разметались по подушке.