Он несколько раз посмотрел по сторонам, словно пытаясь разглядеть кого-то в темноте. Затем, приложив палец к губам, пристально вслушался в ночную тишину. Убедившись, что все вокруг спят и нежелательных свидетелей беседы нет, он понемногу успокоился. Посмотрев в глаза доктору Бордезе, переводчик шепотом спросил:

– И что же вы хотите узнать об этом человеке?

Энрико удивился переменам, которые произошли с его другом, и поэтому не сразу задал следующий вопрос. Он пытался понять причину, изменившую настроение Салаха. Очевидным для него являлось только одно: имя бородача, произнесенное вслух, сыграло в этом основную роль. Доктор Бордезе ни на минуту не сомневался в правильности своей догадки.

Вообще он заметил интересную деталь, которую Салах всячески скрывал от него. Как только в пути возникала необходимость общения с Муататдином и требовалось его присутствие, переводчик сразу же сникал. Если до этого момента он чувствовал себя уверенно, то во время перевода виновато прятался за Энрико и делался совершенно незаметным. Салах сутулился, опускал голову и проделывал работу автоматически, без эмоций и заинтересованности в происходящем. Очень часто это походило на работу механической куклы, которая монотонным голосом произносит известные ей фразы, но не принимает полноценное участие в беседе.

Еще одна деталь не ускользнула от доктора Бордезе. Он заметил, что Салах старался не смотреть в глаза Муататдину. Если их взгляды все же пересекались, переводчик моментально опускал веки и еще больше сутулился, словно на его плечах находился непомерно тяжелый груз. Вспомнив это, Энрико утвердился в правильности неожиданного предположения.

Тревожное настроение Салаха передалось Энрико. Он также перешел на шепот и очень тихо произнес:

– Как я уже сказал, с самого первого дня знакомства Муататдин показался мне очень странным человеком. Помните тот день, когда мы отправлялись в Большой Нефад? На улице собрались горожане, которые провожали караван. До появления Муататдина люди вели себя беззаботно и непринужденно. С его появлением народ словно подменили. Все моментально смолкли и, затаив дыхание, смотрели в его сторону. Что произошло через минуту, вы наблюдали вместе со мной. Улица совершенно опустела. Как мог один человек, пусть даже столь необычной наружности, как наш бородач, испугать толпу? То, что дело именно в страхе, не вызывает у меня никаких сомнений. Перед отъездом мне говорили, что воинов из пустыни уважают и даже боятся, но то, что я видел на площади, потрясло меня. Может быть, правильнее говорить о том, что их сначала боятся, а уж потом уважают? Я заметил, как люди что-то говорили друг другу, тайком указывая на него. Именно после этого все быстро разошлись. Что случилось с присутствующими на площади? Почему они так резко изменились в лицах?

Салах задумчиво кивал, внимательно слушая Энрико. Когда доктор Бордезе закончил, он тихим голосом произнес:

– Замечательно, что вы обладаете отменной наблюдательностью, дорогой друг. Надеюсь, это качество вам еще пригодится. Все ваши умозаключения абсолютно правильны. Об этом человеке можно очень многое рассказать, и почти все это окажется неправдой. Все или почти все, что я могу поведать о нем, основано на слухах и не проверенных фактах. Настоящей правды не знает никто. Если же кому-то известно нечто, заслуживающее доверия, то об этом стараются прилюдно не говорить, чтобы не призвать на свою голову несчастье.

Он привстал и подбросил хворост в догорающий костер. Пламя с новой силой разыгралось, выпустив в ночное небо огромный сноп сверкающих искр. Салах занял прежнее положение и продолжил: