Странная компания поравнялась с колонной войск, вызывая недоумённые взгляды воинов. Только когда древляне приблизились на достаточное расстояние, всем стало видно, уродливые ноги старика. Уважительный шёпот пронёсся вдоль колонны. Об этом старике все слыхали. Это были Груздь с сыновьями Лехом и Лёном.

Будучи ещё молодым, этот древлянин потерял возможность нормально ходить. Напоролся зимой в лесу на шатуна. И хоть ему удалось, тогда, одолеть зверя, тот всё ж покалечил Груздя сильно. Одну ногу сломал, так что висела на одних жилах, а другую и вовсе чуть не оттяпал. Как тогда древлянин сумел развести огонь, да прижечь раны, да ещё не помереть до прихода помощи, никто не знает. Ноги свои, как мог, он перевязал и закрепил в лубок, но как уж там они срастутся, только богам было ведомо. .

С тех пор он и живёт с такими ногами, с которыми, почитай, что без ног. Но, коль скоро, руки есть, то стал он развивать их, занимаясь стрельбой из лука. И таких высот он в этом достиг, что стал не просто лучшим, а невообразимо лучшим. Руки его, хоть и жилистые да не шибко мускулистые с виду, обладали такой силой, что любой лук в них просто ломался, стоило тому натянуть тетиву. Поэтому смастерил он себе лук такой, что кроме него никому не под силу согнуть.

Тетиву для него сплёл из нескольких жил (обычная-то тетива, сразу рвётся, как только на лук натянешь), да и стал охотой промышлять. Выносят его сыновья в коробе на берег, садят поудобнее, и только успевают стрелы ему подавать. А тот сидит себе и посылает их, одну за другой, на противоположный берег, шагов за полтыщи или того более. Утку бьёт. Ни разу не промахнулся.

Как-то, на торжищах в Китеже, куда его принесли сыновья, Ратибор взялся, было, пустить стрелу из его лука. Взялся-то, взялся…. С трудом сумел накинуть тетиву, а уж пустить стрелу…, чуть все жилы себе не порвал, но даже на палец не смог оттянуть. А старик легко, не напрягаясь, оттянул до самого уха, и отпустил, усмехаясь в усы. Тетива загудела и ударила так, что с дальних крыш попадали воробьи, а все кто рядом стояли, почувствовали, как поднялся ветер.

Тогда, Груздь, велел одному из сыновей отнести подальше щит, да закрепить на дереве. А до дерева там более полтысячи локтей было, может даже, и все шесть сотен было. Сын отнёс, как было велено, и дал сигнал из рога, мол, закрепил. Народ тогда недоверчиво качал головами, а некоторые даже крутили пальцем у виска, как, дескать, можно послать стрелу так далеко, да ещё попасть. Почти с человечий рост, красный каплевидный щит, на таком расстоянии смотрелся размером едва ли с угольное ушко.

А Груздь наложил стрелу, да пустил её над полем, даже не взяв поправку на ветер. Стрела взлетела и быстро скрылась из глаз. А, несколько мгновений спустя, с той стороны раздался сигнал рога. Попал! Когда принесли щит, все так и ахнули. Стрела засела точнёхонько посерёдке, пробив окованный щит насквозь, почти по самое оперение.

Народ тогда даже подумал, что не иначе сам Стрибог ворожит стрелку. Так и закрепилось за Груздем прозвище Стрибожич. И теперь сыновья несли его на себе, чтоб старый Груздь со своим грозным луком, общему делу послужил, посылая во врагов свои, не знающие промаха, стрелы.

Ярослав ехал во главе колонны вместе с Ратибором и ближниками. Вчера он послал Ольгерда с Всеславом на встречу варягам. Те уже должны были к Светлояру подходить. Дядька Ольгердов-то, Сигурд, обещал непременно к свадьбе поспеть, да и дружину свою привести. Ещё, когда Ольгерд зимовал у варягов, решено было заставы росов варягами усилить. Да и на свадьбе родича пусть бы погуляли. Вот теперь Ольгерд и отправился им на встречу, дабы перехватить.