– Хорошо, что напомнил, – Профессор тоже был немного смущён и с радостью принял правило игры. – Юноши, смотрите, сухостой. Запомните место, на обратной дороге заберём. Я вам такой чай с травами на костре заварю. Не чай будет, песня! А это что?

Впереди поблескивал огонь.

– Древнее кострище! – заорал Арман. – Кто его разжёг? Всё, всё рушится. Я ничего не докажу. Ни одной достойной фотографии, ни одного хорошего анализа почвы и углей. Ничего там больше не найти.

Троица побежала к кострищу.

– Туши, туши! – Арман вырвался вперёд и первым появился на поляне. У разведённого огня копошилась девичья фигурка. Палатка кое-как закреплена за огромный корень ели. Алая материя лениво трепетала на ветру не желая натягиваться, как положено, настоящему жилищу туриста.

– Что? – девушка оглянулась. – Ой, это вы?

– Гульназ? – Арман чуть не плакал, глядя на живой огонь в древнем кострище.

– Армаша, я всё-таки тебя нашла.

– Гульназ-з-с-с, – прошипел Профессор.

– Ба! Красавица, какими судьбами? – нервно захохотал Варис. Он щёлкнул затвором фотоаппарата. Ещё. Ещё раз. Шаг за шагом. Шаг за шагом парень начал фотографировать местность, которая ещё сохраняла следы прошлого. – Стой, не шевелись. Не шевелись, я сказал.

– Смотрите, что я здесь нашла, – Гульназ встала в позу победителя. – Вот!

Варис обернулся и автоматически запечатлел исторический факт. У горящего костра стояла высокая, стройная, как тростник девушка. В одной руке она держала деревянный посох с закруглённым концом. В другой – тряпичный узел из пёстрой шёлковой ткани. Что было в том узле, пока никто не знал.

– Деточка, опусти находку подальше от огня и отойди метра на два, – заискивающе пропел Профессор, расчехляя секретное оборудование. Неяркий свет, как от фонаря, коснулся посоха. Ученый осторожно развязал узел ткани. – Как интересно, будто вчера оставили. Идеальная сохранность. Возраст? – Профессор посмотрел на светящийся индикатор. – Не может быть! Арман?

– Я здесь.

– Забери леди и в темпе вальса отсюда. Я надеюсь, ты хорошо знаешь законы гостеприимства.

– Варис?

– Я.

– Не вижу должной расторопности. Демонтируй палатку и в лагерь. Я буду позже.

Зелёный храм со сводчатыми залами. В палящий зной – шатёр, тенистый сад. Даёт он кров и пищу людям, а птиц бесчисленные стаи находят в нём приют. Что это? Чудо из чудес божественного Света? Да. И дерево, при этом – баньяном люди называют. Из корня одного баньян способен разрастаться в храм. Там ветви-корни-листья-цветы-плоды сплетаются в единое творение. В рощу. В сад блаженный. Защита мира и покоя жизни.

Среди гигантских фикусов – баньянов, сам Будда новое ученье создавал и просвещал народ.

Многие земли обошел купец Байбосын. Он говорил на нескольких тюркских языках. Китайский считал самым сложным, благо что рядом всегда преданный слуга, карлик китайчонок Ли.

Ли купили у диких монгольских воинов, однако он не чувствовал себя рабом в караване. Ему было около тридцати, но ростом с десятилетнего мальчишку.

За свою недолгую жизнь Ли повидал всякого.

В молодые годы Ли служил на женской половине во дворце китайского императора. Он помогал его прекрасным жёнам и наложницам учиться каллиграфии, а так же, носил за ними шёлковую бумагу. Чуть позже Ли попал в мастерскую краснодеревщика, делавшего ритуальные чаши, маски, вазы и посуду для дворца. Маленькие ручки карлика и здесь оказались очень кстати. Ли занимался самой тонкой работой – инкрустацией, используя древесину священных (деревьев): сандала, баньяна, пипала и даже ашока.

Однажды, Ли попал в немилость – испортил при резьбе одну из ваз. За это его продали диким монголам, как забавную живую куклу. Суровым воинам говорящая игрушка быстро надоела. Ли выкинули из юрты на улицу и держали вместе с собаками.