Во мне будто появились новые силы, и я попробовала подать голос.

– Воды… – измученно и не совсем отчетливо сказала я.

– Конечно, – протягивая стакан, сказал Коля.

Пока я жадно осушала стакан, врач что-то сказал моему гостю, и они вышли в коридор. Обведя взглядом палату, я заметила в сторонке стоявшего Ваню, опустившего голову.

– Ваня, подойди ко мне, – тихим голоском я обратилась к нему.

– Прости, Лина… – не спеша подходя, грустно заговорил мальчик.

– Ваня, тебе не за что извиняться, – уже более бодрым голосом сказала я.

– Ну, они же мои родители… – с отчаянием и сожалением еле вымолвил мой маленький друг.

– Разве их можно назвать родителями?

– Вдруг тебе будет плохо? Что мне делать, Лина… Куда мне идти? Как не винить себя в этом? – Он, сидя рядом со мной, вытирал влажные щеки.

– Посмотри на меня. У меня все будет хорошо, так же, как и у тебя, – немного привстав с кровати, я приобняла мальчика за плечи. – Я тебя не оставлю.

Так мы сидели около получаса и молчали, не решаясь нарушить тягостную тишину.

***

Через две недели меня выписали из больницы. Меня навещали родители, Коля и Ваня, а Рин и Ева каждый день, даже по нескольку раз, звонили по видеосвязи. Через несколько дней я гуляла с Ваней по парку:

– Куда мы идем? – с неподдельным интересом он смотрел на меня.

– Я хочу тебя кое с кем познакомить, – лукаво улыбнувшись, я зашагала дальше.

– С кем? С кем? – прыгая вокруг меня, он радостно спрашивал.

– Мы почти пришли, – с улыбкой я подходила к нужному дому, а Ваня по пятам шел за мной.

Я нажала на звонок, и приятная мелодия заполнила весь дом и прилегающую территорию.

Дверь буквально через минуту открыла женщина приятной внешности.

– Здравствуй, Алина! Здравствуй, Ваня! Проходите, – освобождая нам проход, сказала Мария Константиновна.

Расположившись в гостиной, мы молча смотрели друг на друга. Я в свою очередь понимала, что нам предстоит серьезный разговор. Решив, что им нужно как следует познакомиться, я заговорила:

– Может, чай?

– Конечно! – уже вставая, сказала миловидная женщина.

Вслед за чаем она угостила нас ужином, и мы поговорили на отвлеченные темы. Через время Мария пошла показывать Ване дом, а я осталась одна, погрузившись в свои мысли: «Как же я к нему привязалась… Между нами образовалась какая-то родственная связь, он стал мне как младший брат». В этот момент на душе было тепло, мысли о том, что я могу позаботиться о том, кто действительно в этом нуждается, вызывали во мне приятную дрожь.

– Какой классный дом! – возвращаясь в гостиную, задорно, прерывисто дыша, говорил Ваня.

– Спасибо! – заходя следом, сказала Мария.

Улыбнувшись, я подумала, что пора серьезно поговорить с мальчиком, и, переглянувшись с Марией Константиновной, я увидела до одури испуганный взгляд и поняла, что она не сможет самостоятельно поговорить с Ваней на эту тему.

– Проговорим наедине? – с испугом спросила я.

– Хорошо… – с противоречивыми чувствами ответив, он двинулся в мою сторону.

Отойдя в другую комнату, я нерешительно заговорила:

– Дорогой, тебе понравилась эта женщина?

– Да, она очень хорошая, – нежно посмотрев на меня, он продолжил. – Она мне напоминает тебя.

– Хотел бы остаться здесь? – решив не ходить вокруг да около, я, смущаясь, выпалила.

– Я понял. Ты хочешь, чтобы она усыновила меня? – с минуту подумав, с недоверием сказал Ваня.

– Это твоя двоюродная тетя, дорогой. Так что это и так твоя семья, – приобняв его за плечи, я глупо улыбалась.

– Она классная, Лина! Я бы хотел остаться, – с надеждой посмотрел на меня мальчик, спустя долгие десять минут, которые он прибывал в раздумьях.