Автобус тронулся.

В глазах у Жени потемнело. Не помутилось, а именно потемнело. Люди показались каким-то серыми, а потолок так и вообще потонул в темноте. Он помотал головой, прогоняя морок, чем вызвал новый взрыв боли в центре черепной коробки, а заодно и заработал тяжелый, пристальный взгляд мрачной старушки, сидевшей на переднем сиденье. В ее глазах молодой человек, мотающий головой в автобусе, был как минимум наркоманом. Как максимум – американским шпионом.

– Паноптикум! – пробормотал он себе под нос, подразумевая и бабку, и фифу, и кондукторшу, и весь автобус в целом.

В голове снова что-то взорвалось, но, по крайней мере, зрение больше не чудило.

"Доехать до работы и выпить "Анальгина"…

В ближайшие три месяца головная боль станет постоянным жениным спутником. Он будет пить "Анальгин" сначала пару раз в неделю, потом – каждый день. Потом перейдет на "Парацетамол", которого иногда придется съедать по две таблетки утром и вечером. К исходу третьего месяца Оксана силком отправит его к врачу. Он будет упираться, как может, чем вызовет крупный семейный скандал со слезами и криками. Скандал начнется с "Ты меня никогда не слушаешь" и закончится "Ты представляешь, каким будет наш ребенок, если ты все время на каких-то таблетках?" И, в конце концов, Женя сдастся, обещав сходить к неврологу, потому что даже ежу понятно, что головные боли – от защемления какого-то нерва, скорее всего в шее. Курс массажа и он будет как новенький. И не пошел он к врачу до сих пор не потому, что такой гордый, а потому что некогда. Потому что он – мужик, который занимается зарабатыванием денег для своей семьи, и ему просто некогда ходить по врачам, потому что все деньги тут же тратятся на лечение его жены от бесплодия, хотя всего его друзья говорят, что дело тут не в "железе", а в "софте". В том, что в глубине души она не готова заводить детей, вот организм и противится. Друзьям-то явно виднее, чем гинекологам!

Тем вечером Оксана уйдет из дома и неделю проживет у своих родителей.

Но семь дней спустя вернется, когда пьяный в хлам Женя позвонит ей и расскажет о здоровенном светлом пятне в его мозгу, которое запечатлел магнитно-резонансный томограф, и о результатах анализа на онкомаркеры, который не оставляет сомнений в том, что именно поселилось в его голове.

Будет кредит под залог квартиры, в сомнительной конторе с грабительским процентом, потому что нет времени ждать, пока банк одобрит заявку. Будет операция, длящаяся более двух часов. И будет врач, который придет в бывшую женину палату, где все эти два с лишним часа сидела Оксана, беспрестанно теребя нательный крестик и шепча одними губами "Отче наш", потому что других молитв она просто не знает.

Будет врач, который придет в бывшую женину палату, сказать, что это бывшая женина палата. И что Оксана меняет статус. Она больше не жена. Она вдова.

Выкидыш случится в тот же день…

Но все это будет потом, а в этот день Женя ехал на работу в автобусе, полном серых лиц, думая о спасительной таблетке "Анальгина", что ждет его в офисной аптечке. Ехал в автобусе, под потолком которого в такт движения покачивалось и переливалось густое черное облако, которого не видел никто из пассажиров.

Но многие чувствовали. Чувствовали растущее беспокойство. Чувствовали приближение чего-то страшного, какой-то беды. Чувствовали зуд где-то в подсознании, и за 10 минут до того, как это бросило всю свою силу на одно короткое действие, три человека вышли из автобуса, решив подождать следующий, а добравшись до работы – помониторить новостные сайты в поисках информации об аварии с участием автобуса где-нибудь в районе Купеческого тракта. Слишком сильным было это дурное предчувствие, накрывшее их с головой.