Чукотский бог Пивчунин был знаменит своими крохотными размерами. (по разным данным от 3 до 12 см). Он пользовался ими в том числе и для того, чтобы незаметно проникать в rima pudenti девственниц и посредством непорочного зачатия (порочное для него было затруднительно из-за его роста), производить на свет «сыновей божиих», отличающихся отвагой при охоте на моржей.

При древних храмах Шивы в обязательном порядке проживали «гарудах-бассоис» земные жены бога. Как и многие другие боги, Шива в половом вопросе предпочитал ненадолго вселяться в одного из своих жрецов. Зачатые таким образом дети получали статус «сына божьего» или же «дочери бога», а их матери – свидетельство своей непорочности.

Примерно такая же история наблюдается и в культе Ваал-Пшора, который практиковали (в том числе) и евреи «домоисееева периода».

Зевс и Аполлон никогда не упускали возможности оплодотворить какую-нибудь зазевавшуюся или спящую гречанку.

Всех перещеголял, конечно, ассиро-финикийский Таммуз. Будучи очень опытным богом, он, вероятно, знал, что в серьезных вопросах ни на кого нельзя положиться и на всякий случай непорочно зачал себя сам, став одновременно и мужем и сыном очаровательной Ашторет.

Подобных примеров более, чем достаточно. Будда, Гор, Озирис, Аменофис, Аттис, Дионис, Персей, Митра, Адонис, Аполлоний (Тианский), Саргон, Уицилопотчли, Вейнемейнен, Кельцаткоатль, Геракл, Асклепий, Диоскуры, Гермес, Ромул, Рем, – это лишь малая часть непорочно зачатых детей различных божеств.

Как видим, беременеть от бога было чрезвычайно модно за тысячу лет до известной сцены в доме Иосифа, так что «непорочное зачатие» к началу I века н. э. стало уже общим местом.

Мариолатрию, включающую учение о непорочности Марии как до, так и после родов, христиане создали не от хорошей жизни. Конечно, этот постулат обескураживает гинекологов, но зато у Марии появляется хоть какое-то отличие от бесконечных дев древности, беспорочно зачавших от бога. Как справедливо отметил А. Вилла – «христианству хотелось бы сосредоточить внимание всех верующих на нетронутых половых органах святых, небесных жен, безгрешных девственниц». (1923). Впрочем, не только христианству: «Каждый из избранных праведников получит в жены семьдесят гурий, помимо тех законных жен, что были у него в земной жизни. Всякий раз, когда он пожелает войти в гурию, окажется, что она снова девственна». Ад-дин-аль-Саюти (XV век) цит. по J. Drent De Oorsprong van de Wereld 2004.

Итак, мы отчетливо видим, что в данном вопросе бессмысленно говорить о христианском благовещении, как о некоем уникуме.

Беременность евангельской Марии скроена из множества подобных эпизодов древнего религиозного фольклора.

Допустить сюжетную независимость зачатия Иисуса от целого ряда фольклорных «предков» этого происшествия так же трудно, как и предположить, что колесо «Бентли» не является прямым потомком всех тех колес, что ранее были изобретены человечеством (начиная от деревянных повозочных, продолжая спицевыми, затем каучуковыми и т. д.).

Рассмотрев всего лишь одно мистическое событие, мы без труда обнаружили в нем анцестральные черты культов чуть ли не всей древности. Конечно, влияние одних было большим, а других меньшим (или вовсе ничтожным), но близкородственность сюжетики несомненна.

Кому принадлежит первородство идеи «причастия» определить так же сложно, как и первого автора «непорочного зачатия».

«Корневая сеть» обряда «поедания тела бога» уходит в неолит, а там ветвится и теряется.

В своем первичном состоянии причастие выглядело достаточно незатейливо. Это было съедение мяса животного или человека для приобретения тех качеств, которые были характерны для поедаемого при его жизни.