Она хихикает и говорит:

– Но, как видите, я не художница. Вместо этого родители отдали меня на гимнастику, что, наверное, было весело. И получалось гораздо лучше.

Я ловлю себя на том, что лежу на синем диване, закинув ноги на кофейный столик, и наблюдаю за ней. Ей не откажешь в своего рода харизме, которая идеально подходит для онлайн-трансляции. Она умеет сделать ее увлекательной, не позволяя какому-нибудь моменту затягиваться или вызвать чувство неловкости. И почему я раньше не замечал, насколько она обаятельна?

Я продолжаю искать глазами иконку запроса отдельной комнаты, хотя, согласитесь, глупо платить четыреста пятьдесят долларов за то, чтобы поболтать с кем-то, к кому я могу подняться, преодолев два лестничных пролета в том же доме совершенно бесплатно. Но опять же, я не принимаю разумных решений.

Шлепаю пальцем по иконке и вновь соглашаюсь на гонорар, стараясь не зацикливаться на его сумме. Это исследование, говорю я себе. Я должен довести его до конца. Должна же быть какая-то причина, почему меня вдруг так тянет к девушке, которую я знаю полтора десятка лет.

Серьезно, почему к ней? Почему не к любой из сотен других, которые за то же время оказывались на моем жизненном пути. Сотен девушек, к которым я ничего не чувствовал. Но сейчас меня почему-то тянет к этой.

Мия вновь замечает мою просьбу о комнате и прощается со своей аудиторией в прямом эфире. Затем, как и в прошлый раз, экран становится черным, после чего запрашивает доступ к моей камере и микрофону. Я отказываюсь и от того, и от другого.

– Еще раз привет, Дрейк, – говорит Мия с лукавой улыбкой.

Обращение на миг сбивает меня с толку, но затем я вспоминаю, что пьяный Гаррет назвал ей имя своего друга-бабника Дрейка. Мия оценила бы Дрейка. И конечно, он тоже оценил бы ее, но, вероятно, только раз или два.

– Ты снова застенчив, как я вижу.

Я печатаю свой ответ.

Я здесь, чтобы увидеть тебя.

– Как мило. Но в прошлый раз мне понравилось смотреть на тебя.

Может быть, позже. Давай сегодня просто поговорим.

Я смотрю, как она читает мои сообщения: губы сжаты, на лице выражение любопытства. Интересно, о чем она сейчас думает? Неужели тайны незнакомца на другом конце линии достаточно, чтобы поддерживать ее интерес? Неужели она дарит этим мужчинам те же улыбку с ямочками на щеках и искреннюю теплоту, которые сейчас дарит мне? Видел ли я хоть раз, чтобы она смотрела на меня так в реальной жизни?

– О чем бы ты хотел поговорить, Дрейк?

Расскажи мне о себе. Мне нравится слушать, как ты говоришь.

Выражение ее лица смягчается.

– Хорошо…

Глядя в камеру, она откидывается на кровати и вжимается в подушку. Я лежу на диване, почти в той же позе, что и она. Тем временем она делится всем, что я уже знаю о ней. И вместе с тем я как будто слышу все это впервые.

Она рассказывает о гимнастике, о своих неудачных попытках поступить в косметологическую школу, колледж, о работе в баре, о пении и снова о своих художественных способностях. Сколько раз я дразнил ее за отсутствие целеустремленности и вечные неудачи? Почему вечно придирался к ней по этому поводу?

Сейчас у меня нет желания критиковать ее. Вместо этого я печатаю свой ответ.

По крайней мере, ты пыталась.

Иногда попытка – самое сложное.

Ты же не хочешь дожить до определенного возраста и вдруг понять, что ты что-то упустила, потому что никогда не пыталась.

Она смеется.

– Скажи это моим родным. Они, похоже, все как один считают меня неудачницей.

Я уверен, что нет.

Так как же ты начала заниматься этим?

Она пожимает плечами.

– Наверное, я наконец нашла что-то такое, что у меня хорошо получается.