– Ну, тогда ты не против, если на следующей неделе я автобусом доберусь до Уортинга, а дальше возьму такси?

– На такси получится довольно дорого. Между прочим, плата за дом опять выросла. Думаю, нам следует избегать лишних трат.

Я сделала глубокий вдох.

– До сих пор ты с невероятной щедростью оплачивал уход за папой, но, может, пора проконсультироваться с юристом и получить разрешение содержать папу на деньги за его дом? Тогда твое финансовое бремя несколько уменьшится. – Я еле удержалась, чтобы не добавить: «И еще останется фунтов пятьдесят в месяц, чтобы я могла постоянно навещать отца».

Массимо вздохнул, словно разговаривал с умственно отсталой.

– Ты вряд ли представляешь, во сколько обходится пребывание твоего отца в этом заведении. – Муж похлопал меня по руке. – Он может прожить до девяноста пяти. Если я не буду приплачивать, собственные деньги Роберта быстро закончатся. И мне бы очень не хотелось, чтобы тесть в итоге оказался в какой-нибудь замызганной богадельне, где воняет тухлой капустой, а обитателей сутками держат в памперсах.

У меня сжался желудок. Я не могла допустить такой участи для отца с его элегантными запонками и любовью к хорошему лосьону после бритья. Он по-прежнему хоть и с трудом, но поднимался всякий раз, когда в палату входила медсестра. Надо было придумать, как правильно обеспечить папу, когда мы только начали сдавать его дом, а не полагаться всецело Массимо. Но и тогда, и сейчас мне трудно было противостоять мужу с его доводами: «У тебя и так достаточно забот. Я сам займусь денежной стороной. Именно этого хотел бы и твой папа. В конце концов, люди платят мне целое состояние, чтобы я присматривал за их делами. И позволь мне взять на себя часть твоей нагрузки, иначе ты снова сядешь на антидепрессанты».

На любую мою просьбу показать документы Массимо этак небрежно помахивал пальцами: дескать, я обо всем позабочусь, мне только в радость. Поэтому я понятия не имела, долго ли папа сможет платить за себя, если мне удастся вырвать у мужа финансовый контроль и получить доступ к отцовским деньгам.

Массимо с силой разминал рыбу на краю тарелки. Я рисковала испортить вечер. Завтра попробую еще раз.

Муж поднял взгляд:

– Если уж у тебя так много свободного времени, почему бы не сходить к врачу и не разобраться, почему ты не можешь снова забеременеть? На поиски треклятой кошки ты отправила кучу народу, но так и не удосужилась выяснить, почему у Сандро нет ни брата, ни сестры.

Пожалуй, не следовало на него так давить. Типично для Массимо: терпеть и даже принимать нечто важное для меня, пока ему не надоест, пока окружающие не привыкнут к его выдающейся чуткости, пока не закончатся восторги: «Какой замечательный отец, вы бы видели, как он пытался подбодрить малыша, когда у них пропала кошка!»

– Постараюсь записаться на прием, но доктор, которая специализируется на планировании семьи и бесплодии, пока в отпуске. – Я встала и отвернулась якобы за водой, а на самом деле – чтобы муж не увидел, как я краснею, солгав. – Когда она вернется, я к ней зайду. Возможно, она захочет осмотреть нас обоих.

– В семье Фаринелли никогда не было проблем с плодовитостью. – Массимо с грохотом отшвырнул нож. – А у Нико всего одна дочь только потому, что Кейтлин больше не хотела. Сдай все анализы, и посмотрим, что они покажут.

Я кивнула, как будто собиралась опрометью бежать записываться к врачу.

Но Массимо не мог контролировать всё.

Кое-что зависело и от меня.

Впервые с тех пор, как я въехала в этот дом, у меня возникло ощущение, что я занимаю в нем положенное мне место, а не зажимаюсь с виноватым видом в уголке. Мне предстояло завести собственную мастерскую и сделать часть дома своей, не чувствуя себя самовольной захватчицей пространства, принадлежащего другой женщине. В прекрасном настроении я собиралась спуститься вниз к завтраку, когда услышал на площадке странные звуки. Они напомнили мне хрипы и стоны лисы, которую однажды в нашем районе сбили велосипедисты и она в агонии корчилась в канаве.