– Ну давай, смелее! Хоть кусочек. Ложку за дядю! – настаивала няня.

– Как же! Это скорее ложка за няню! – вмешался дядя Леопольдо. – Да оставьте же ее в покое! Иногда диета лучше, чем котлета.

Он взглянул на Элизу в надежде рассмешить ее своим стишком. Но Элиза уставилась в тарелку и кусала губы.

– Средневековые рыцари тоже проводили в посте и молитвах канун посвящения, – разглагольствовал дядя Казимиро. – Это называлось «бдение над оружием». Ночь напролет они стояли на коленях на голом полу, без еды и питья…

– Еще ты тут со своими средневековыми рыцарями! – возмутилась бабушка Мариучча. – Из-за вас она вообще сон потеряет. Золотце, тебе не о чем беспокоиться. Вот увидишь, новая учительница тебе очень понравится. А теперь иди спать. Няня принесет тебе стакан теплого молока с медом.

– Хочешь, я почитаю тебе главу из «Тайн черных джунглей»[3]? – примирительно предложил дядя Казимиро.

– Она отлично умеет читать сама. Не маленькая, – отрезал дядя Леопольдо.

У Элизы на ночном столике действительно лежала красивая книжка с картинками «Маленькая принцесса»[4] – Розальба дала почитать, – и каждый вечер она прочитывала из нее несколько страниц. Она как раз дошла до того, как Сара Крю обеднела и коварная директриса пансиона отправила ее жить на чердак. Элизе не терпелось узнать, что же дальше.

И она так зачиталась, что забыла о своих тревогах.

– Ты волнуешься? – спросила бабушка Мариучча, когда они проходили через ворота в переполненный школьный двор. – Вот увидишь, все будет хорошо.

– По-моему, тебе уже пора! – сказала Элиза, которая стеснялась приходить в школу с бабушкой, как первоклашка. – Смотри! Вон Приска! Пойду ее догоню.

– Я с тобой, хочу поздороваться с синьорой Пунтони.

Вид у Приски был жалкий – банта не было, темные локоны растрепались, белый воротничок съехал, форма помялась, на носу красовалась клякса.

Ее мама, наоборот, была как всегда элегантна: прическа – волосок к волоску, безупречная помада, перчатки, туфли, сумочка и соломенная шляпка в тон к льняному розовому костюму.

Она поздоровалась с бабушкой Мариуччей.

– Не поверите, синьора Маффеи, с утра все было в порядке, но за несколько минут моя дочь умудрилась превратиться в совершеннейшую оборванку. Прямо не знаю, что с ней делать. На улицу стыдно выходить.

– Ты можешь идти на два шага впереди и делать вид, что со мной не знакома, – предложила Приска.

– Посмотрите на нее! Она еще шутит. Надеюсь, новая учительница – не такая тряпка, как синьорина Соле, и сможет тебя приструнить!

«Надеюсь, нет», – подумала Элиза. Приска нравилась ей ровно такой, как есть. Лучшей подругой, которую она ни на кого не променяет. Даже на Розальбу: такую милую, добрую и верную, что дядя Казимиро прозвал ее «верный Каммамури».

Приска, конечно, была Сандоканом, а Элиза долго колебалась между Янесом и Тремаль-Найком. В конце концов победил Тремаль – потому что у него была тигрица Дарма[5]. То есть в данном случае – старый, жирный и очень трусливый нянин кот Чиччо, который боялся даже мух. Случись ему оказаться в настоящих черных джунглях, он бы вскарабкался к Элизе на руки и ни за что бы оттуда не слез.

Толпа детей и родителей теснила их вверх по мраморной лестнице к главному входу.

– Ну, бабушка, уходи уже! – нетерпеливо умоляла Элиза.

– Иду-иду, – обиженно сказала бабушка Мариучча, – но за обедом расскажешь, какая она, эта новая учительница. И, пожалуйста, после уроков сразу домой, не застревай нигде по дороге.

Синьора Пунтони проводила обеих девочек в вестибюль, еле продравшись сквозь толпу. Школьники носились по коридорам в поисках своих классов, толкались, смеялись и громко окликали друг друга.