Я не стала перезванивать, находясь среди коллег. Если мне и придется рыдать, то только не в их присутствии.

Когда пошли гудки, мое сердце бешено застучало. Каждый стук эхом отдавал в ушах. Мне было жарко, несмотря на морозный вечер. Медленным шагом я пошла вдоль улицы, продолжая слушать гудки. Если никто не ответит, сработает автоответчик, и я положу трубку. Так и случилось. Остановившись, я засомневалась, стоит ли мне звонить еще раз. Но стоило мне решиться на повторный звонок, как пошел входящий. Я мгновенно ответила и услышала знакомый голос.

– Сара, привет! – сказал Кайл. – Нам понадобилось чуть больше времени для принятия решения. И сейчас мы всем сообщаем о нем. Была большая конкуренция, и бесспорно все соперники достойные. В первую очередь, мы благодарим всех за участие в нашем отборе и за потраченное время. Но конкурс есть конкурс, где всегда будут проигравшие.

После такого длительного вступления я насторожилась.

– Мы хотим, чтобы ты была с нами.

Секундное замешательство и осмысление услышанного, после чего я затараторила:

– Спасибо! Большое, большое спасибо за доверие! Я не подведу вас! Обещаю!

– Хорошо, хорошо, – перебил он меня. – Завтра в девять мы ждем тебя на тренировке. Адрес вышлю эсэмэской.

– Буду вовремя.

Я запрыгала и завизжала от счастья, сжимая телефон в руке. Люди, проходившие мимо, смотрели на меня с осторожностью. Некоторые не могли сдержать улыбки. Остановившись, я смущенно улыбнулась им в ответ, а затем рванула в сторону дома.

Январский ветер перемен принес за собой увольнение из магазина, любимую работу и новые знакомства.

На первой тренировке я познакомилась с командой, в которую также попал Джон. Было приятно увидеть знакомое лицо. А нашим хореографом и директором по совместительству стал Кайл. Оказалось, что он вместе со вторым парнем, который был на кастинге, уже тренировал одну танцевальную труппу. Но в этот раз они решили отделиться от него и взять управление над своей труппой.

Мы принялись за дело, и первое время проводили в зале все дни напролет. Нам не требовалось много времени, чтобы сплотиться и стать настоящей командой. Через неделю мы все были на одной волне. Ежедневные шутки и ребячество стали неотъемлемой частью наших тренировок. И хотя Кайл с хмурым взглядом ругал нас за это, я несколько раз ловила на его лице сдержанную улыбку.

Через два месяца тренировок Кайл сообщил нам о предстоящем выступлении. Это должно было пройти в одном клубе Нью-Йорка, отмечавшего свое пятилетие. После этой новости наши тренировки стали еще более интенсивными.

За это время у меня появилась маленькая традиция. Как правило, я приезжала в зал раньше всех. И делала это неспециально. Просто в это время мне удобно ехать в метро. И чтобы скоротать свое одиночество, я покупала кофе и пила его в зале, сидя на матах перед огромными зеркалами. Все чаще следом за мной в зал приходил Кайл. Мы стали с ним ближе общаться, и я узнала, что он приехал в Нью-Йорк из Мичигана. Его родители переехали в этот город, когда ему было четырнадцать лет. Кайл танцевал в нескольких студиях, пока не познакомился с парнем, помогавшим ему проводить кастинг. Кстати, как оказалось, его зовут Тим. Но с ним мы больше не встречались. Слушая его истории о танцах, я представляла, что когда-нибудь смогу открыть свою школу. Школа, в которой сможет учиться танцам любой желающий.

В очередное рабочее утро по дороге в зал я позвонила маме.

– Прости, что давно не выходила на связь, – тут же сказала я, опередив ее. – Последние дни очень напряженные, потому что мы завтра выступаем.