Да, иногда находили подозреваемых. Даже слышал, что кого-то судили. Но я читал некоторые из этих дел, и, на мой взгляд, – Юрий понизил голос до шёпота, так, что Гоше пришлось напрячь слух, – они притянуты за уши. Косвенные улики, мотивы, которые чуть ли не вообще отсутствуют… Возможно, тут действительно действует один человек, и он до сих пор не пойман… Когда снова начинается такой период, у меня возникает чувство, что в этом городе давно поселилось чудовище.

– Так лучше бы это чудовище тогда вычисляли и ловили, а не причитали, кто, что, да как, – возмутился Гоша. – Не может такого быть, чтобы отсутствовали вообще любые зацепки. Тем более, если, как ты подозреваешь – это может быть один человек.

– Гошан, понимаешь, – в идеале-то оно так. Но только все эти пропажи так и не удаётся свести в одно дело. Тем более доказать, что это делает один и тот же человек, причём в течение нескольких лет. В таком маленьком городе… Он махнул рукой. – Чертовщина какая-то. Ты знаешь, как сложно найти пропавшего человека, особенно без всяких зацепок?

– Ни в коем случае не хочу обидеть, Юр, но может быть, вам с коллегами просто лучше искать и меньше надумывать себе про мифического коллекционера людей? – предположил Гоша. – К тому же, если бы такой существовал, то за столько лет в маленьком, как ты правильно подметил, городе, он бы не смог за столько лет остаться незамеченным, даже если он не оставлял трупы на месте преступления. О маньяке бы говорили, эту версию бы прорабатывали, его бы искали! Разве бывало так в истории, что серийные убийцы не оставляли никаких следов? Вообще никаких? Они ведь не роботы – рано или поздно даже самый осторожный преступник просчитывается, тогда на него и выходят.

Юра задумчиво остановился.

– А если и не выходят, – помолчав, добавил Гоша, – то тогда всё равно заметен почерк маньяка. Юра, скажи, хоть кто у вас в полиции думал об этом?

Он внимательно посмотрел на друга.

– Ну, – неуверенно начал он. – Я такого не слышал.

– Вот. Юра, прости, но пока твоим ужасам не было никакого разумного подтверждения, они так и остаются всего лишь твоими ужасами, – Георгий развёл руками. – А вам всё-таки стоит поискать зацепки.

– Эх, Гошан! Да пытаемся, да все пытаются. Но это бесполезно, каждый раз. Увы.

Он замолк, и, пряча от друга взгляд, подошёл к другому столу и начал с напряжённым видом перекладывать бумаги и на нем. Но даже так Гоша заметил, что глаза Юра нервно блуждают по поверхности стола, не останавливаясь надолго ни на одной вещи, а его пальцы бессмысленно барабанят по папке.

– Что случилось? – подойдя к нему, осторожно спросил Гоша.

– А? Ты о чём? – Юра словно только что очнулся от транса. Обернувшись, он пробормотал: – Дел много нынче… Ты что-то сказал?

– Ты много работаешь в последнее время. Что у тебя случилось? Юра, с тех пор, как мы две недели назад переехали сюда с женой, мы увиделись всего один раз, на наш приезд, и больше ты не пытался связаться с нами и ничего мне не говорил. Уж не хочешь ли ты сказать мне, что… этот период… Он начался опять?

Гоша старался сказать это спокойным тоном, но тут же неожиданно для себя почувствовал, что в его голосе по необъяснимым причинам прозвучали нотки странной тревоги.

Юрий вздохнул, свёл вместе кончики пальцев рук и прижал ладони ко лбу. Положил листы на крышку принтера, оставшись стоять рядом с ним. Георгий с беспокойством посмотрел на него.

– Да, – наконец сказал он. Точнее… да как тебе сказать – и да, и нет. Пока что рано делать какие-то прогнозы, и, как я говорил, данных слишком мало, и всего два случая за последнее время, но пропали две девушки. Одна месяц назад, вторая всего лишь почти две недели. Обеих не нашли, да.